Евангелие любви
Шрифт:
– Господин президент, вас не беспокоит тот чрезвычайный упор, который доктор Кристиан явно хочет сделать на Бога?
Тайбор Рис вытер губы салфеткой, положил ее рядом с пустой десертной тарелкой, откинулся на спинку стула, немного подумал и ответил:
– Да, этот разговор о Боге получился довольно революционным, и он явно не профессиональный теолог, но я согласен с Кэрриол. Если этот человек способен дать людям мистическую надежду, не призывая их вернуться в лоно официальной религии, куда они никак не хотят, не вижу в этом никакого вреда. Я сам человек богобоязненный. Родился в епископальной
– Хотел бы проникнуться вашей уверенностью, сэр. Но не посеет ли он антагонизм между официальными церквями?
– Не исключено. Но каково сегодня их влияние, Гарольд? Черт возьми, они даже не в состоянии составить пристойного вашингтонского лобби.
Гарольд Магнус усмехнулся.
– Это говорит политик. – Он немного покашлял, чтобы протолкнуть ставший комом кусок клубничного торта. – Одно утешение: этот человек патриот.
– На этот счет беспокоиться нечего. – Смуглое, обычно угрюмое лицо президента осветилось улыбкой. – Гарольд, разве не в этом ответ? Бог определенно американец!
Шоу Боба Смита шло уже минут шесть, когда у доктора Милли Хемингуэй зазвонил телефон и не переставал звонить, пока она, ворча, не вышла из ванной, натягивая по дороге одежду.
– Милли, – раздался в трубке голос Сэмюэля Абрахама, – включи телевизор на канале Эн-би-си, посмотри Боба Смита. – Он повесил трубку.
Милли послушалась, и когда экран ожил, его заполнило живое, напряженное лицо Джошуа Кристиана.
– Боже мой! – Милли безвольно опустилась в кресло. – Глазам своим не верю! – Внизу картинки ползла бегущая строка, извещающая, что программа идет без рекламы и заставок телекомпании. Джошуа Кристиан был объектом повышенной секретности – принимались все возможные меры, чтобы никакие сведения о нем не просочились раньше времени из мозгового центра министерства, где, впрочем, были слишком заняты своими проектами и дрязгами, чтобы читать газеты и смотреть телевизор.
Однако вот он на экране – человек, которого вытащила из ниоткуда Операция поиска. Но им же постоянно твердили, что операция – это учебное мероприятие, тренировка!
Милли Хемингуэй пребывала в смятении, но с интересом досмотрела передачу до конца. Стоило ей выключить телевизор, как телефон опять зазвонил.
– Милли?
– Да, Сэм, слушаю.
– Что происходит?
Она пожала плечами, хотя задавший вопрос человек не мог ее видеть.
– Не знаю, Сэм.
– Это же была тренировка.
– Тренировка.
– И что мы видим?
– Не спеши с выводами. Если неожиданно всплывает один из финалистов, еще не значит, что это было что-то иное. Но можно также предположить, что мы проделали гораздо большую работу, чем предполагали. Во время Операции поиска мы искали людей, способных повлиять на массы в масштабе страны. Этот парень – кандидат Чейсена. Мы смеялись над Моше – думали, его выбор не лучший вариант. Но оказывается, что прав он, а мы ошибались.
– Не
– Ложись спать, Сэм, и перестань ломать голову. – Милли Хемингуэй повесила трубку.
Случайность? Совпадение? Еще одно свидетельство гениальности Моше Чейсена? Вряд ли для этого требовались еще какие-то доказательства. Вот такова картина. Боже, а этот Кристиан обладает силой! Словно живой сходит к зрителям с экрана. Моше был прав. Все дело в харизме. В том, что он говорил, было очень много смысла. Хотя он, конечно, не мог знать, что сам является прекрасным примером собственных утверждений.
Доктор Чейсен смотрел шоу Боба Смита в своем кабинете, выключив телефон. Единственными словами, которые он произнес, были:
– Мой парень.
IX
В пятницу вечером 29 октября 2032 года доктор Джошуа Кристиан стал знаменит. Первый тираж его книги «Бог проклинающий: новый подход к неврозам тысячелетия» разлетелся за месяц. Продажи продолжались по сто тысяч экземпляров в день. Каждый спешил обзавестись белым томиком с красными буквами и серебристой молнией на обложке, и все действительно читали текст.
По многочисленным просьбам зрителей шоу Боба Смита, в котором впервые появился Джошуа, через неделю повторили, и его смотрела вся страна. На этот раз спонсоры передачи были представлены в трех больших рекламных паузах: в начале программы, между речью Кристиана и вопросами-ответами и в самом конце. Хотя даже на первом показе шоу не осталось в убытке, министерство окружающей среды взяло все расходы на себя.
Вскоре вытянутое лицо со впалыми щеками и пронзительными глазами смотрело с обложек всех журналов и периодических изданий. Портрет Джошуа напечатали на майках, затем выпустили плакат с единственным словом «Верьте!», который разошелся за один день.
В пятницу, когда показали шоу Боба Смита, Моше Чейсен сумел избежать разговоров с коллегами, но он понимал, что всего лишь отсрочил неизбежное столкновение. Придя на работу в понедельник, он обнаружил две записки на столе секретаря, вздохнул, почесал затылок и пригласил доктора Абрахама и доктора Хемингуэй на утренний кофе.
– Смотрели Боба Смита в прошлую пятницу? – спросил Абрахам, не успев усесться на стул.
– Собственно говоря, да. Джудит сообщила, что передача может заинтересовать меня.
– Вот как! – воскликнула Хэмингуэй. – Следовательно, она знала!
Моше Чейсен получил огромное удовольствие, когда, подражая высокомерной манере Кэрриол, откинулся в кресле, поднял брови чуть не до самых волос и медленно произнес:
– Милли, дорогуша, вам случалось быть свидетельницей того, чтобы наш уважаемый босс что-то проворонила?
Собеседники оказались в тупике – как было ответить на подобный вопрос?
– Дело в том, – продолжал Чейсен снисходительным тоном, – что Джудит в приятельских отношениях с хозяином «Аттики». Издательство заключило договор с Кристианом, а ее, вероятно, использовали как первого читателя, когда книга была еще на стадии рукописи.