Евангелие от Иуды
Шрифт:
– Мне нужна Мэделин.
– Где она?
– Это ваша супруга?
– Она где-то здесь?
– Она умерла.
Позже он сидел в маленьком темном баре, где, помимо него, находилось три-четыре апатичных клиента. За дверью бара стояли двое солдат. Полицейский – представитель арабских органов правопорядка – не сводил с него глаз.
– Со мной все в порядке, – сказал Лео, прижимая конверт к груди. – Со мной все в порядке.
– Врач уже в пути.
– Со мной все в порядке.
– Это все из-за солнца. Вы, американцы, не привыкли к такой жаре. Здесь, на большой
– Со мной все в порядке. – Лео встал, и на этот раз никто не предпринял попытки его удержать. Посетители взирали безучастно. – Со мной все в порядке. – Фоном звучала песенка из радиоприемника, та самая проклятая песенка.
– С вами все в порядке? – спросил полицейский.
– Да, в порядке. Только голова побаливает. Я хочу домой.
– Ну, возьмите такси.
– Да, такси…
Лео вышел из бара на узкую площадку перед воротами. Ворота он узнал: это были Овечьи ворота, возле которых приносили в жертву овец, тысячи овец, сотни тысяч овец, и по камням стекала кровь, и всюду пахло кровью и паленым мясом. Ворота Святого Стефания, откуда первых мучеников выводили на верную гибель под градом камней, а Савл просто смотрел на них и ни разу не вмешался. Ворота Девы Марии. Львиные ворота. Столько названий для одной дыры в стене…
Лео стоял у ворот, окидывая взором долину Кидрон, прижимал конверт к груди. Сердце его бешено стучало. Интересно, подумал он, а может, я умираю? Склоны холма были усеяны могилами, белые надгробия напоминали не то зубы, не то жемчуг. И пыльный «мерседес» – его такси – ехал в гору, ехал к нему.
16
Обычный день в мире текстового анализа, если, конечно, не учитывать граффити на стенах Библейского центра, призывы к покаянию, проклятия и кучку протестующих на тротуаре. Дети Бога. Это были уже другие люди, но выглядели они точно так же, как и их предшественники, эти блюстители истинной веры: четверо или пятеро взрослых, облаченных в оливковую ханжескую униформу фанатиков. Напротив них стоял привычный фургон охраны. После первого дня демонстраций полицейские убрали оттуда своего человека. Правительство решило, что на земле израильской существуют более важные проблемы, чем грызня по поводу истоков христианства. Всемирному библейскому центру придется самому обеспечивать свою безопасность.
Когда за воротами показался Лео, протестующие заметно оживились. Они его знали. Они знали, что это он озвучил слова, написанные в свитке Иуды, что это он – провидец из Книги Откровения. «Взгляните на Зверя», – призывал один из их плакатов. На другом были выведены цифры 6–6 – 6. Они начали петь псалом:
Ты был там, когда Господа моего казнили? Иногда меня от этого бросает в дрожь, дрожь, дрожь; Ты был там, когда Господа моего казнили?Лео поднялся по лестнице к главному входу Библейского центра. «Зверь! – кричали ему в спину. – Зверь!»
Или это было слово «верь»?
Человек в стеклянной кабинке сразу за дверью кивнул
Массивные двери захлопнулись у Лео за спиной. В архиве царила тишина. Песни с улицы – молитвы, наложенные на нечеткий ритм, – туда не доносились. Внутренний шум здания там тоже не был слышен. Лишь тихое жужжание кондиционеров, лишь грузная неподвижность двойных стекол и огнеупорных дверей. Согласно электронным часам на стене, было без одной минуты шесть. Его собственные часы – старомодные, механические, подарок Мэделин – стояли у клавиатуры и противоречили электронному исчислению: без восьми шесть. Carpe diem,увещевали они.
Лео принялся за работу, как обычно: рутина утешала его, ритуалы – успокаивали. Он включил радио, чтобы послушать утренние новости на «Би-би-си», потом включил компьютер. Активировал работу.Гольдштауб советовал ему говорить именно так. Он активировал работукомпьютера. Дута букв, складывавшихся в приветствие «Добро пожаловать во Всемирный библейский центр!», возникла на экране, словно лучи невидимого еще восходящего солнца. Логотип Центра – открытая книга с надписью «Логос» на страницах – заменял весь мир. Диктор на радио спокойно рассказывал об акциях протеста и демонстрациях
Сколько же времени прошло? Месяц? Время казалось величиной эластичной, податливой. Всего лишь месяц со смерти Мэделин? И, следовательно, месяц с того дня, когда Лео прочел первые слова свитка? Она часто ему снилась. Порой она была далекой, недоступной, порой ее присутствие, напротив, становилось слишком явственным: мягкая, нагая, она прижималась к его обнаженному телу, чтобы он мог извергнуться в нее, и тогда Лео резко просыпался и обнаруживал, что живот его влажен от израсходованной понапрасну спермы. А иногда казалось, что Мэделин просто-напросто рядом,и, проснувшись, он ожидал увидеть ее в комнате. Понять, что Мэделин там нет, означало вновь потерять ее.
«Распутный священник совершает клятвоотступничество», – писали в газете «Сан».
Лео открыл директорию и выбрал папку под названием «Иуда». Что случилось вчера? Это он помнил смутно. С ним что-то определенно произошло: приступ паники, возможно, некий срыв. Что же это было? Настенный стенд напоминал: ВЫ ответственны за все документы на полках, ВЫ обязаны вписать свое имя в журнал дежурного, НИКАКИЕ ДОКУМЕНТЫ нельзя выносить из комнаты, и НИ ОДНО ИЗОБРАЖЕНИЕ из какой-либо части свитка Иуды не должно покидать пределов здания. Лео вспомнил беседу с Откомбом. Вспомнил, как показывал ему безжалостно убедительный текст и умолял помочь. Но как? Что остается делать, когда зверь уже вырвался на волю?