Евангелие от Локи
Шрифт:
– Ну и что? – Это сказал Хеймдалль [28] , плотный тип в золоченых доспехах и с золотыми зубами. – Нам помощь какого-то жалкого предателя тоже ни к чему. Предательство – руна кривая, ненадежная; она никогда не действует прямо и никогда не попадает точно в цель.
Самое что ни на есть типичное для Хеймдалля высказывание! Я в этом не раз убеждался впоследствии. Напыщенный, грубый и наглый тип! Его руной считалась Мадр, прямая, как игральная кость, и такая же гладкая и скучная. Я вспомнил о руне Каен, запечатленной на моем плече и похожей на сломанную ветку дерева, и сказал:
28
Бог
– Иной раз кривое бывает лучше прямого.
– Ты так думаешь? – напрягся Хеймдалль.
– А давай проверим, – предложил я. – Мое волшебство против твоего. И пусть Один объявит победителя.
Снаружи виднелись мишени для стрельбы из лука. Я заметил их, еще входя в чертоги Одина. Разумеется, здешние боги увлекались спортом – для популярных общественных деятелей это дело обычное. А я и лук-то до сих пор в руках не держал, хотя сам принцип стрельбы был мне, в общем, ясен.
– Ну, давай, Золоченый, – усмехнулся я. – Или ты передумал?
– Говори-говори, – откликнулся он. – Сейчас посмотрим, на что ты способен.
Асы и ваны вышли из дворца следом за нами. Последним шел Один, вид у него был заинтересованный.
– Между прочим, Хеймдалль – лучший стрелок в Асгарде, – тихо предупредил он меня. – Ваны называют его Соколиным Глазом.
– Ну и что? – пожал я плечами.
– А то, что хорошо бы тебе сейчас очень постараться.
Я снова усмехнулся.
– Я же Локи, – сказал я. – Понятие «хорошо» мне не свойственно.
Мишени виднелись прямо перед нами. Цвета ауры Хеймдалля явственно свидетельствовали о том, что он уверен в победе; да и золотые зубы он скалил весьма самоуверенно. Столпившиеся у него за спиной боги смотрели на меня с подозрительностью и презрением. Мне-то казалось, что это я отношусь к ним с предубеждением, однако в своей предвзятости они меня превзошли. Я прямо-таки видел, до чего им хочется пролить мою кровь, кровь демона, хотя такая же кровь течет в жилах по меньшей мере дюжины из них. Да и сам Хеймдалль тоже был полукровкой – побочным сыном первородного Огня, – но я прекрасно видел, что он отнюдь не в восторге от нашего с ним родства. Есть такие разновидности живых существ – а иногда даже целые народы, – которые настолько друг друга ненавидят, что сразу начинают драться; таковы, например, мангусты и змеи или кошки и собаки; и хотя мне было не так уж много известно о Девяти мирах, я догадывался, что такие прямолинейные, туповатые и весьма мускулистые типы, как Хеймдалль, самым естественным образом должны воспринимать как врагов тех, кто обладает гибким телом и изобретательным умом, кто вообще думает головой, а не кулаками.
– С какого расстояния? Сто шагов? Или больше? – спросил Хеймдалль.
Я пожал плечами.
– Выбирай ты. Мне абсолютно все равно. Я обещаю, что в любом случае стану победителем.
Хеймдалль самодовольно усмехнулся и, жестом подозвав двух слуг, велел им установить мишень на дальнем конце Радужного моста.
– Когда Локи проиграет, – язвительно заметил он, – ему оттуда домой будет ближе добираться.
Я лишь слегка улыбнулся в ответ.
Слуги потащились на тот конец моста и, надо сказать, не слишком спешили. А я между тем прилег на травку и сделал вид, что слегка задремал. Я, пожалуй, и впрямь заснул бы, да вот Браги, бог музыки и песни, начал заранее сочинять победную песнь в честь Хеймдалля. Буду справедлив, голос у него был неплохой, но содержание песни мне не очень понравилось. Кроме того, он аккомпанировал себе на лютне, а я лютни просто ненавижу.
Минут через десять я приоткрыл один глаз и увидел,
– Что-то я разоспался, даже руки-ноги затекли, – пожаловался я ему. – Давай, начинай первым. Но сколько бы очков ты ни выбил, обещаю: я выбью больше.
Хеймдалль снова оскалился, продемонстрировав золотые зубы, призвал на помощь свою руну Мадр, прицелился и выстрелил. Я не видел, куда он попал – у меня далеко не такое острое зрение, как у него, – но по тому, как победоносно блеснули его зубы, я догадался, что выстрел был, видимо, удачный.
Я лениво потянулся, зевнул, и он нетерпеливо напомнил мне:
– Ну, предатель, теперь твоя очередь.
– Хорошо-хорошо, только пусть мишень перенесут немного поближе.
Хеймдалль озадаченно посмотрел на меня:
– Что ты хочешь этим сказать?
– По-моему, я вполне ясно выразился: пусть мишень перенесут поближе. Я ее отсюда едва вижу. Вполне достаточно, чтобы она стояла на расстоянии трех дюжин шагов.
Хеймдалль был явно потрясен подобной наглостью.
– И ты еще смеешь утверждать, что непременно меня победишь? Меня! А сам требуешь перенести мишень поближе?
– Ты, главное, разбуди меня, когда они мишень-то переставят, – попросил я и снова улегся, делая вид, что сплю.
Через десять минут слуги переставили мишень туда, куда я просил, и теперь мне стало видно, что стрела Хеймдалля попала прямо в яблочко – там остался розово-красный след руны Мадр. Асы и ваны зааплодировали. Выстрел был действительно впечатляющий.
– Победит Хеймдалль Соколиный Глаз! – заявил Фрейр, еще один красавец атлетического сложения в сверкающих серебряных доспехах. Остальные, похоже, были с ним согласны. Видимо, Фрейр был слишком популярен [29] , чтобы кто-то из богов стал ему перечить, а может, виной тому был его заколдованный меч, покрытый рунами и весьма выразительно покачивавшийся у него на бедре. В общем, все предпочитали оставаться на его стороне. Надо сказать, его меч и впрямь был весьма впечатляющим. И мне даже на столь ранней стадии нашего знакомства сразу пришла в голову мысль: а был бы Фрейр столь же популярен без этого меча?
29
Фрейру, олицетворявшему растительность, урожай, богатство и мир, сопутствовал фаллический культ, типичный для богов плодородия.
Один, скосив свой единственный зрячий глаз на Вашего Покорного Слугу, вопросительно буркнул:
– Ну?
– Ну… неплохо. Этот тип по прозвищу Птичьи Мозги явно умеет стрелять, – сказал я. – Но я умею это делать лучше.
– Мое прозвище Соколиный Глаз! – прошипел Хеймдалль сквозь стиснутые зубы. – И если ты думаешь, что, уткнувшись носом в мишень, ты сможешь…
– Пусть теперь мишень перевернут обратной стороной, – сказал я.
И Хеймдалль не сумел скрыть смущения.
– Но ведь тогда… – начал он.
– Да. Совершенно верно, – подтвердил я.
Хеймдалль пожал плечами и жестом велел слугам перевернуть мишень, что они послушно и сделали. Теперь прицельный круг оказался с другой стороны.
– Ну-ка, попробуй попасть в яблочко теперь, – произнес я.
– Это же невозможно! – прорычал Хеймдалль.
– То есть ты этого сделать не сможешь?
– Никто не сможет!
Я усмехнулся и призвал на помощь руну Каен. Это руна свирепая, быстрая, умная, позволяющая мгновенно менять обличье и весьма зловредная. Я не стал использовать ее, чтобы стрелять прямо по мишени, как это сделал Хеймдалль; вместо этого я послал стрелу по широкой дуге, так что она, ударившись о мишень и изогнувшись в воздухе, рикошетом ударила с той стороны прямо в яблочко, отчего руна Мадр окуталась клубами фиолетового дыма. Это, конечно, был фокус, но до чего остроумный и замечательный!