Евангельские притчи вчера и сегодня. Культурный контекст, толкования святых отцов, исторические свидетельства

Хулап Владимир

Отец сказал старшему сыну: все, что у меня есть, твое, если ты хочешь козленка, я дам тебе – но ты никогда не просил меня. Эти слова обращены и к нам, христианам. Мы, старшие братья, бываем ревнивы и завистливы, так как нам кажется, что другие верующие, особенно новоначальные, получают намного больше от Бога, чем мы сами, погрузившиеся в рутину нашего многолетнего христианства. Этой притчей Христос говорит нам: мы не получаем духовных утешений, потому что не просим о них. Мы молимся о чем угодно, только не о духовной радости пребывания с Богом, поэтому зачастую и не получаем ее.

Греческий текст, говоря о необходимости празднования («надобно радоваться и веселиться»), использует повелительное наклонение: отец подчеркивает, что это не просто трапеза младшего сына, но праздник хозяина дома, празднует именно

он, и старший должен присоединиться к ним – не ради брата, а ради отца. Замечательно, что Христос оставляет концовку притчи открытой и мы остаемся в неопределенности: ушел ли старший брат бродить по полям, снедаемый злобой? Или обнял отца, и они вместе вошли в дом, чтобы отпраздновать возвращение блудного сына? Продолжение притчи зависит от каждого из нас. Отец призывает нас открыть дверь дома, оставить свое мелочное брюзжание, войти и насладиться совместной трапезой.

Завершая толкование на притчу о блудном сыне, святитель Феофан Затворник пишет: «И кто не найдет здесь полезного для себя урока? Пребываешь ли в доме отчем – не рвись из него на свободу. Ибо видишь, чем кончился подобный опыт?! Убежал ли и проматываешься – остановись поскорее. Промотал ли все и бедствуешь – решайся поскорее возвратиться и возвратись. Там ждет тебя всякая снисходительность, прежняя любовь и довольство. Все сказано – коротко и ясно. Опомнись, решись возвратиться, встань и спеши к Отцу. Объятия Его раскрыты и готовы принять тебя».

Тель Дан. Развалины города, который первоначально был филистимским и назывался Лаиш. Евреи из колена Данова захватили его и назвали Дан (Суд. 18:29). Площадь перед внешними городскими воротами израильского периода; по центру – культовое сооружение из камней (высота).

Наверное, эта притча никого не оставит равнодушным. Некоторые из нас – родители ушедших из дома детей, другие подобны сыну, покинувшему отца, третьи – хотя, может быть, они и не согласятся с этим – напоминают старшего брата.

Рассказчик этой притчи – Сын Божий, Он тоже оставил Отчий дом, чтобы прийти в далекую страну греха, на землю, не для наслаждения, но чтобы умереть за наши грехи. Он не был непослушным, но, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флп. 2: 6-11). Именно Христос дает нам образец истинного сыновства и правильных отношений с Отцом, надлежащего использования свободы воли. К полноте общения с Богом призван каждый из нас. Все мы должны прийти и войти в Отчий дом, полной грудью вдохнув запах небесного праздника.

Человек и закон

Притча о мытаре и фарисее

Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю». Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! будь милостив ко мне, грешнику!» Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Лк. 18: 9-14

Ром и сливки

На

севере Германии в кафе можно услышать необычную просьбу, обращенную к официанту: «Принесите мне «фарисея», пожалуйста». Чашка кофе, которую получит сделавший заказ, внешне выглядит как обычный капучино, но под густой молочной пеной скрывается изрядное количество рома. Согласно легенде, в XIX веке в одной из деревушек этой области жил очень строгий пастор, который запрещал пить спиртное даже на семейных торжествах. Идея создания этого напитка пришла на ум одному сметливому крестьянину во время торжественного обеда по случаю крещения его сына. Безобидный на вид кофе все более и более горячил кровь собравшихся, пока пастор не заподозрил неладное. Он отпил из чашки соседа и, возмущенный поведением своих пасомых, вскричал: «Ах вы, фарисеи!»

Слово «фарисей» прочно вошло в наш лексикон: так называют человека лицемерного, двуличного, показушного, снаружи – сливки, внутри – алкоголь. Совсем иначе обстояло дело во времена Христа. Фарисеи считались почтенной элитой иудейского общества, ведь главным в их жизни была религия. По мнению многих исследователей, термин «фарисей» (евр. «перушим») происходит от глагола, означающего «отделяться», «обособляться», и его можно перевести как «отделившийся», «выделенный». Это течение возникло в вавилонском плену, в чуждом языческом окружении как защитная реакция. «Отделение» первоначально подразумевало размежевание с иноплеменниками, однако постепенно начало происходить и в иудейской среде, когда те, кто особенно тщательно соблюдал закон (делая упор на предписаниях о ритуальной чистоте и нечистоте), «отделялись» от невежд – всех прочих. Другие ученые производят это название от глагола «лефа-реш» – «объяснять, толковать», поскольку фарисеи были признанными специалистами в истолковании тонкостей закона.

Остракон (черепок глиняного сосуда) с надписью, найденный в Араде. В древности из-за дороговизны папирусов глиняные черепки служили материалом для письма. Остраконы из Арада содержат инструкции для передвижения войск и продуктовые списки. Археологический музей Арада. Ок. 600 г. до н. э.

Претендовавшие на роль учителей фарисеи возводили свое происхождение к книжнику Ездре, который разъяснял, толковал народу первые пять книг Библии – Тору. Изучение Торы было настолько серьезным и тщательным, что из комментариев на нее (иногда десятки страниц на один стих!) возникла новая книга, Мишна, толкования на которую в свою очередь привели к созданию многотомного Талмуда. Эти комментарии и законодательные предписания рассматривались как «устная Тора», которая продолжает и развивает записанную Тору, расширяет сферу ее применения в изменившихся условиях жизни (к примеру, библейское предписание «око за око» фарисеи толковали как требование денежной компенсации за нанесение такого увечья). Знатоками устной Торы считали себя мудрецы – позже их стали называть «равви», «раввины», – не являвшиеся священниками, то есть благочестивые миряне, происходившие из любого сословия (подобно библейским пророкам, которых фарисеи также считали своими предшественниками). Они возглавляли еженедельное синагогальное богослужение в своих селениях, читая и разъясняя Священное Писание. Их уважали: ведь если простой народ занимался житейскими делами, погрязнув в повседневности, фарисеи были людьми, не равнодушными к вере.

Древний иудейский историк Иосиф Флавий писал о фарисеях: «Они ведут строгую жизнь и отказываются от всяких удовольствий. Они следуют лишь тому, что разум признает за благо. Они почитают старших и не позволяют себе противоречить их постановлениям. Они пользуются таким влиянием на народ, что все богослужебные обязанности совершаются по их начертаниям».

Храмовая гора в Иерусалиме, восточная стена; по центру – заложенные Золотые врата. В нынешнем виде относятся к византийскому или арабскому периодам; еврейская кладка ворот не сохранилась.