Эверблейз
Шрифт:
– Вы смеете шутить...
– начал Элвин, но Софи перебила его.
– Элвин, меня немного тошнит. Ты не мог бы мне что-нибудь дать?
Тошнота на самом деле была наименьшей ее проблемой... но она должна была отвлечь Элвина. Уже достаточно людей, о которых она беспокоилась, столкнулись с изгнанием.
Элвин покопался в своем ранце, вручил ей, по крайней мере, дюжину эликсиров и объяснил, как ими пользоваться. Когда он закончил, то высветил зеленый шар вокруг лица Софи, долго изучая ее,
– Я почти не хочу говорить это, но... она, кажется, в порядке. Ей, вероятно, будут нужны регулярные дополнения, так как это подвергает ее намного более тяжелому напряжению. Но ее состояние стабильно.
– Замечательно, - сказал Член Совета Эмери, выглядя таким довольным, что Софи захотелось убрать улыбочку с его лица.
– Возможно, тогда Софи должна пойти домой и отдохнуть, - тихо сказал Член Совета Терик. Он избегал смотреть Софи в глаза, когда добавил, - Это был долгий день для всех нас.
– Так и есть, - согласился Член Совета Эмери.
– И ее наказание является достаточным, поэтому мы можем распустить собрание без нее.
– Подождите... люди все еще здесь?
– спросила Софи.
– Конечно, - сказала Член Совета Алина, глядя в одно из зеркал и приглаживая волосы.
– Они ждут окончательного обновления.
Софи могла представить их. Стоящих там и оценивающих ее. Смеющихся над ней. И это было только начало. Все знали об этом... а если и не знали, то уродливый ободок выдал бы ее.
Она больше не была Девочкой, Которую Похитили.
Она была Бездарной.
– Я должна идти, - сказала она Грэйди, поднимаясь на ноги. Она едва могла стоять, но не дала нести себя туда.
Она не позволит Совету думать, что они сломили ее.
Она высоко подняла голову, когда Эделайн создала для нее проход. И последняя вещь, которую она увидела, когда ступила в свет, был быстро подмигивающий ей Магнат Лето.
***
Софи добралась до своей спальни, прежде чем побежали слезы. Но как только они начали течь, она не могла остановить их.
Она даже не хотела.
Она рухнула на кровать и спряталась под одеялами, жалея, что она не могла глубоко зарыться в них и никогда не высовываться... никогда не появляться перед миром как странная девочка с ограниченными способностями.
Не имело значения, что она смогла услышать Магната Лето. Она почти сломала мозг, чтобы сделать это.
Но что она будет делать без своих способностей?
Теперь никто не захочет иметь с ней дело. Ни ее друзья. Ни Черный Лебедь. Ни Грэйди и Эделайн.
И она не могла винить их.
Она не хотела ничего с собой делать.
Рыдания превратились в удушающие всхлипы и выворачивали ее наизнанку, пока не появилась Эделайн, не залезла под одеяла и не прижала
Софи знала, что это был чай из дремотных ягод даже, прежде чем она увидела фиолетовый цвет, и она выпила его с удовольствием, проглотив все до последней капли и надеясь, что он отключит ее на несколько лет — десятилетий — на оставшуюся часть вечности.
Она сжала Эллу, когда теплый пух раздулся в ее уме, будто ее мозг превращался в сахарную вату. Однако мягкость не могла стереть жало холодного металлического ободка, врезавшегося в кожу, и она долго ворочалась и не могла найти удобное положение на подушке, пока снотворное не забрало ее от боли.
Она проснулась позже и даже не потрудилась открыть глаза. Шея болела, лоб болел, а подушка была влажной от слюней.
Эделайн попытался заставить ее съесть хотя бы что-то, но Софи не была голодна.
Все, чего она хотела, это еще чая.
Она опустилась в мягкий, сладкий уголок ума, игнорируя голоса, которые танцевали по ее пушистые снам. Она не могла сказать, были ли они реальными или воображаемыми.
Но она слышала, как Элвин волновался о ее мозге.
Как Декс множество раз извинялся.
Как Киф настаивал, что серебряные ободки были крутой новой тенденцией.
Как Биана спрашивала, могла ли она помочь.
Как Фитц обещал, что он рядом, если нужен.
Как Грэйди и Эделайн просили ее проснуться.
Она знала, что всем было нужно, чтобы она была храброй.
Но она должна была оставаться далеко-далеко. Таким образом, она нырнула глубже в ее затуманенный разум, жалея, что она не могла найти путь обратно к укромному уголку в уме и остаться там навсегда. Там она была счастлива.
В безопасности.
Но слишком скоро чай снова рассеялся, и на сей раз когда она попросила больше, Эделайн его ей не дала.
– Ты пугаешь меня, Софи, - прошептала она, убирая липкие волосы со лба Софи.
– Элвин не думает, что ободок причиняет тебе боль... за исключением трения на коже, и он работает над кремом. Но может он что-то упускает? Тебе действительно больно?
Софи натянула одеяло на голову.
– Нормально, что ты сердишься, - сказал Грэйди откуда-то.
– То, что с тобой сделал Совет... отвратительно. Я оставил свою позицию Эмиссара вчера.
– Оставил?
– спросила Софи.
– Да. Олден тоже был готов уйти в отставку, но мы решили оставить кого-то внутри. Таким образом, он остается на данный момент. Но это может измениться.
Она сдвинула одеяло и открыла глаза, жалея об этом, когда ослепительный свет врезался в ее мозг. Она свернулась в клубок, раскачиваясь сквозь боль, когда Грэйди и Эделайн обняли ее, сжав настолько сильно, насколько они могли.