Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира
Шрифт:
Балыбердин: Я думаю, что до восемь четыреста* мы не спустимся, где-нибудь восемь пятьсот. Хотя бы вышли навстречу с кислородом, что ли, потому что исключительно медленно все. С кислородом, и если есть у вас возмож
* Балыбердин полагал, что лагерь V находится на высоте 8400 м. По уточненным данным, лагерь V располагался ближе к высоте 8500 м.--Ред.
260
кость, то что-нибудь горячее, чай какой-нибудь. Как поняли?
Иванов: Хорошо, мы сейчас что-нибудь сообразим.
Тамм: А где вы сейчас? Как ты, Володя, оцениваешь? Сколько вы от вершины спустились?
Балыбердин: Я оцениваю высоту восемь
(За два часа они спустились, только на 50 метров! На равнине это эквивалентно примерно одному шагу в минуту.)
Тамм: Понял, понял. Как идет Эдик? Прием.
Балыбердин: А у него кончается кислород.
(Трудно не оценить деликатность ответа!)
Тамм: Ясно, ясно! Имей в виду, что мы все время на связи, но главное--с Валей, с Валей связь поддерживай!
Разговор между базой, Балыбердиным и Ивановым продолжался еще некоторое время (уточняли наличие кислорода), потом я снова вызвал Иванова.
Тамм: Валя, значит, двойке, двойке надо выходить. Выходить вперед. Второй, может быть, пока не двигаться, не двигаться. Запас кислорода взять на двоих--из расчета спуска двоих, и Володе тоже с кислородом. Как понял?
Иванов: База, понял.
Балыбердин: Мне, видимо, кислород не надо. Мне бы попить или поесть что-либо горячее, слегка так, восстановить силы. Прием.
Тамм: Володя, это пока, а позже, позже нужен будет кислород. Принесут, сэкономишь--очень хорошо, очень хорошо будет. А немножко подпитаться нужно. Сложно будет спускаться, а если ночь холодная, совсем сложно будет. (Молчание).
Балыбердин: Валя, в общем, решайте сами, а мы пока продолжим спуск.
Иванов: У тебя маска есть с собой, Володя? Прием.
Балыбердин: Нет, у меня все в палатке.
Иванов: Ну, все ясно, ну, давайте спускайтесь.
Тамм: Валя, информируйте нас, информируйте каждый час, а пока я жду ваше решение, жду. Прием.
Иванов: Понятно.
Через несколько минут Иванов вызвал базу.
Иванов: Нам нужно у Света узнать, что у нас здесь в аптечке возбуждающее, для поддержки. Просим узнать. Выходят Бершов и Туркевич и берут рацию.
Тамм: Понял, понял я. Сейчас даю Света Петровича.
Иванов: Свет, Свет, вот мы берем наверх для них возбуждающее--центедрин, чтобы ночью шли. Правильно мы делаем? Прием.
После подробной консультации связка Бершов -- Туркевич вышла вверх. В 18.00, во время штатной связи групп, они информировали нас о своем движении уже с маршрута.
Темнело. Вскоре базу вызвал Балыбердин и узнал, что двойка движется к ним с кислородом, питанием и медикаментами. Володя беспокоился, что они могут разминуться в темноте, идя по разные стороны гребня. Из-за ветра они не услышат друг друга. Удалось связать их с Бершовым, и все затихло.
С тех пор почти 2 часа --ни звука. Я мотаюсь по лагерю и не могу отвести глаз от далекого предвершинного гребня. Как и луна, он время от времени пропадает в жутком вихре несущихся там облаков. Очередной раз дойдя до "Кхумбулатории", собрался развернуться, когда наконец-то шипение прекратилось. Раздался голос Балыбердина. Он заметно торопился. Сразу же попросил отвечать без задержек, так как "питание сейчас сядет и связи не будет". Сообщил, что они встретились, получили горячее и кислород. Теперь могут идти вниз сами. Потом неожиданно передал, что Бершов просит разрешить их двойке
– - Она здесь рядом.
Промелькнуло в мыслях что-то вроде: "Тоже мне, придумали! До лагеря V уставшей двойке еще идти да идти.
Нельзя считать, что критическое положение миновало, впереди ночь. А они вверх!"
Пока все это прокручивалось сознанием, ответил:
– - Нет!
И тут раздался голос Сережи Бершова:
– - Евгений Игоревич, почему нет? Сейчас луна светит
и ветер стих. Мы быстро и догоним ребят...
Действительно, почему нет? Надо подумать, но все время мешает, просто давит мысль, что связь сейчас может прекратиться... Чувствую, что кто-то, услыхав, наконец, разговор, подошел и стоит рядом. Кажется, это Кононов. Так почему же все-таки нельзя?
Допустим, они спускаются в V лагерь, а там еще двое. 6 человек в маленькой палатке. Двое из них предельно уставшие и беспомощные. Это не отдых перед тем, как одним продолжить долгий спуск, а другим идти на штурм. А кислород! Хватит ли его? Если первая двойка, как они говорят, спустится сама, то можно успеть отдохнуть, пока вернутся с вершины Бершов и Туркевич. А там уже будет время выходить вверх Иванову и Ефимову. В палатке вновь останутся четверо. Это только варилось в голове и окончательно не созрело, когда задавал Бершову вопрос:
А сколько у вас кислорода?
Он ответил сразу:
По триста атмосфер на каждого.
Все стало на свои места--имеет смысл идти к вершине. Они получили "добро" раньше, чем прервалась связь...
Итак, первая группа еще не вернулась в лагерь V, а вторая уже идет к вершине. Я не думал об ответственности за столь спорное решение. Анатолий Георгиевич, когда я рассказал ему о переговорах, как всегда в таких случаях, поддержал меня. Подобное единство взглядов было очень существенно для работы всей экспедиции.
Когда двойки встретились, Эдик и Володя были предельно измученными и замерзшими. Их продвижение замедлялось не только отсутствием сил. Выходя утром на штурм, они взяли лишь самое необходимое, а поскольку погода была хорошей, оставили кошки. К вечеру пошла снежная крупа, и сухие днем скальные плиты превратились для них в ловушку--приходилось идти только с попеременной страховкой. От этого оба еще больше промерзали. И все же встреча с друзьями, кончившееся одиночество, горячее питье, которое под пуховками принесли Сережа Бершов и Михаил Туркевич, и, конечно, кислород, как посчитали все четверо, достаточно восстановили силы первой двойки. Безусловно, Сережа с Мишей казались по сравнению с ними свежими и энергичными. Разгоряченные подъемом, воодушевленные своей миссией, они стремились вверх при условии, что их помощь сейчас больше не нужна. Со своей стороны, Балыбердин и Мысловский тоже очень хотели, чтобы ребята попытались выйти на вершину. Это снимало с них (не существующий на самом деле) груз моральной ответственности: они прекрасно понимали, что для этих двоих повторный подъем сюда для выхода на вершину исключен. У Бершова и Туркевича было предусмотрено все необходимое. Покидая лагерь V, они знали, что в этом их единственный шанс выйти на вершину, хотя не исключали ситуации, при которой и мысли такой не возникает -- если нужна будет постоянная помощь и опека первой двойке. Поэтому и не просили раньше времени разрешения у Тамма.