Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира
Шрифт:
Тамм: Что касается выхода новых групп--это ясно. Мы его отменили, тем более, что речь шла только о двойке, которая должна была идти без хорошей подстраховки (имелась в виду двойка Черный--Шопин). Что же касается продолжения восхождения, то мы его будем продолжать. Продолжать будем. Группы на маршруте, и они завершат начатое дело. Завершат.
264
Калимулин: Понял, но запишите сводку погоды на завтра... (Она была тревожной. Предсказывалось ухудшение обстановки. Потом Калимулин продолжил.) Улучшения погоды ждать нельзя. По-видимому, ребятам придется тяжело. Поэтому подумайте еще
Тамм: Ясно, ясно. Придется тяжело, ничего не сделаешь--это альпинизм.
Я еще не знал, что это только первая ласточка.
В 18 часов Казбек сообщил, что прошел час, как они вторично покинули палатку лагеря V. Погода немного успокоилась. Они уже на Западном гребне.
Здесь, внизу, мы не сразу заметили, что Эверест скинул белые флаги. Да и гул наверху затих, хотя недовольное ворчание еще продолжалось. Зная время, затраченное другими двойками на участке от лагеря V до вершины, мы ожидали, что не раньше 22 часов и не позже полуночи ребята будут на вершине. Рации вновь были на приеме.
В этот вечер группа Хомутова поднялась в лагерь III, a двойка Ильинского--в V. На мой вопрос, как чувствует себя и как шел Сережа Чепчев, Эрик ответил, что у них все нормально. Возможно, вчерашний эпизод лишь случайность. Правда, рассказы Вали Иванова и особенно Ефимова, который видел Сережу последним, настораживали. Но, так или иначе, Эрик с Сережей поднялись в лагерь V. Учитывая тревожный прогноз, они даже запросили разрешение продолжить подъем к вершине. Разговор, состоявшийся уже после 18 часов, ретранслировался через Валеру Хомутова...
Тамм: ...Завтра ожидается усиление ветра, чрезвычайно сильное. Это подчеркивалось несколько раз. Несколько раз. Учитывая их состояние, вызывающее у меня опасение, не рекомендую им выходить даже завтра утром. Не рекомендую. Вам предлагаю завтра подняться в четвертый лагерь, в четвертый.
Хомутов: Понял, понял. Нам выходить в четвертый лагерь. Эрик, Эрик! Учитывая ваше состояние и резкое ухудшение погоды--усиление ветра, не рекомендует Евгений Игоревич вам утром выходить.
Продолжая переговоры, мы условились с Ильинским, что до тех пор, пока утром мы не обсудим с ним ситуацию, они останутся в лагере V.
К 22 часам опять (в который раз!) в голове не остается места ничему, кроме мыслей о ребятах, пробивающихся сейчас к вершине. Рация молчит, а вот Эверест не хочет ей подражать. Временами кажется, что наверху ветер стихает, но потом опять гул усиливается. Гребень все чаще и чаще закрывается облаками.
Странно: все это видишь и слышишь, фиксируешь сознанием, но большой тревоги не возникает. Быть может, потому, что двойка Валиев--Хрищатый всегда вызывала у меня чувство большого уважения и доверия.
Широкий в кости и лицом Казбек не производит впечатления могучего, хотя в своей команде получил прозвище "толстый", в отличие от постоянного напарника по связке Валерия Хрищатого--"худого". Казбек, как правило, спокойный, немногословный и упрямый. Его неброская манера поведения такова, что сразу заставляет верить ему. Поэтому он может быть лидером, тем более в альпинизме, где знает и умеет практически все. Качество лидера сочетается у него с умением воспринимать
Валера действительно худой, даже тощий и на первый взгляд застенчивый слабак. Однако скоро становится ясно,
какой это волевой, сильный и интересный человек. Он очень наблюдателен, умеет обобщать наблюдения и делает нетривиальные выводы. С ним полезно спорить и обсуждать возникающие проблемы. Я не раз пользовался этим, пытаясь опровергнуть или подтвердить свою точку зрения. И всегда получал большое удовлетворение от такого общения.
Такая пара, казалось мне, справится с серьезной и тяжелой задачей, которую сейчас они решали.
Время шло, а известий сверху не поступало. Уже минуло 23 часа. Потом полночь. И какие бы надежды на них ни возлагались, тревога появилась. Появилась у всех. Уже не только моя и рация радиста включены на прием. Во всех палатках, где есть "воки-токи", слушали их.
В час ночи я не выдержал: назначил ночное дежурство, просил разбудить меня, когда будут новости, и ушел спать. И действительно уснул. Правда, сразу же услыхал, что кто-то идет в мою сторону. Было начало 6-го. Окликнул. Оказалось, это Дима Коваленко (он дежурил с Шопиным). Только что Ильинский из лагеря V сообщил, что ребята не вернулись, и спрашивал, что делать. Пока мы с дежурными ждали повторной связи, я узнал, что около 2-х часов ночи кто-то вызывал базу, но слышимости не было. Когда начался разговор с Ильинским, спросил -- не он ли это был. Оказалось--не он. Значит, Валиев и Хрищатый. Но что они хотели передать?
С Ильинским условились, что их двойка немедленно собирается и выходит наверх. Назначили следующую связь через час в надежде, что она будет уже с маршрута.
Меня удивило, что Эрик с Сережей еще не собирались-- ведь другой команды от нас нельзя было ожидать. Примерно в половине 7-го связались опять. Они еще в палатке! Этому могло быть только одно объяснение-высота. Наверное, они сами не замечали своей медлительности.
В половине 8-го все то же; правда, на этот раз Эрик сказал, что они уже готовы выходить. Наконец в 8 с небольшим мы услыхали:
Ильинский: Ну вот, ребята где-то здесь. Мы сейчас на голосовую связь вышли.
И потом:
– - Да вот они, уже около палатки. Сейчас с ними чаю попьем, ды мы, наверное, наверх пойдем. Прием.
Тамм: Нет. Это вы подождите. Через полчаса, когда разберетесь, давайте связь. Или давайте так: как только поймете, в каком они состоянии. Не поморозились ли? Возможно, им нужна будет ваша помощь.
Ильинский: Ну конечно, если им надо помогать, то вопрос будет однозначно решен.
Позже Эрик сообщил, что ребята шли так долго из-за тяжелых условий наверху: вскоре после выхода на гребень ветер вновь усилился и уже не прекращался; в сумерках темп движения упал и сразу стал ощутим мороз (он был -37°).