Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов
Шрифт:
А я висел в воздухе и не мог открыть рта. Но тут услышал голос:
— Августа идет.
Увидев Ее, я приободрился. Я пал ниц перед Ней и сказал с дрожью в голосе:
— Помилуй меня, Владычице мира.
— А теперь что ты хочешь? — спросила она.
— Я вишу в воздухе, отвечая за дружбу с Евлогием.
— Я буду просить за тебя, — пообещала Она. Вижу — Она подошла и облобызала стопы Отрока, Который сказал мне:
— Больше не делай этого.
— Не буду, Господи, я просил об этом для того, чтобы он стал угодным Тебе, а не неугодным, — ответил я и добавил. — Согрешил, Владыко,
Отрок велел меня отпустить и сказал:
— Возвращайся в свою келью. А каким образом я верну Евлогия в прежнее состояние, не пытайся узнать.
Я проснулся в великой радости, свободный от обязанностей дружбы и отправился в путь, благодаря Бога.
Через три месяца я услышал, что император Иустин скончался, и к власти пришел Иустиниан. Через некоторое время против него восстали Ипатий, Дексократ, Помпий и епарх Евлогий. Первые трое были обезглавлены, и все их имущество разграблено. Евлогию удалось ночью бежать из Константинополя. Иустиниан приказал казнить его, где бы его ни обнаружили. А беглец вернулся в свое имение, переодевшись простым селянином.
Окрестные жители пришли, чтобы посмотреть на него и сказали ему:
— Хорошо, что ты к нам зашел. Мы слышали, что ты стал патрицием.
— Разве? — переспросил он. — Если бы я стал патрицием, то неужели бы вернулся к вам? Нет, это был другой Евлогий из Египта. А я ходил по Святым местам.
Он образумился и сказал сам себе:
— Смиренный Евлогий, вставай, бери кирку и иди работай. Здесь нет дворцов. И хорошо, что ты не лишился головы. И взяв инструменты каменотеса, поднялся на гору, где нашел деньги, надеясь, что там, может быть, остались хоть сколько — нибудь. Он долбил скалу до шести вечера, но ничего не нашел и принялся вспоминать пышные процессии, лесть, роскошь и пиры. А потом стал твердить себе: «Вставай, смиренный Евлогий и трудись. Ты здесь египетский крестьянин».
Через некоторое время святой Отрок и Владычица наша Богородица вернули ему прежнее духовное состояние. Ибо Бог праведен и не забывает о прежних трудах человека.
Между тем и я пришел в это место продать рукоделие. Наступил вечер, и каменотес по своему прежнему обыкновению пригласил меня к себе. Когда я увидел его, покрытого каменной пылью, тяжко застонал и со слезами произнес: Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро (Пс 103, 24). Кто бог так великий, как Бог [наш]? Ты — Бог, творящий чудеса (Пс 76,14–15). Из праха поднимет бедного, из брения возвышает нищего (Пс 112, 7). Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает (1 Цар. 2, 7). Как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его (Рим 18, 33).
Он привел меня в дом, налил воды в лохань, омыл мне ноги, как и другим гостям по своему обычаю, и накормил. Когда мы поели, я спросил:
— Как идут дела, авва Евлогий?
— Помолись за меня, господин авва, ибо я смирен, и у меня нет никакого имущества.
— Лучше тебе не иметь и того, что сейчас у тебя есть, — сказал я.
— Почему, господин авва, разве я тебя чем — то ввожу в соблазн? — спросил
— Чем ты только не вводил меня в соблазн! — и рассказал ему все, как было. Мы оба заплакали, и он попросил:
— Помолись за меня, авва, чтобы Бог давал мне только самое необходимое и помог исправиться.
— Поистине, чадо, не ожидай от Христа, что тебе будет даровано что — либо из того, что есть в земном мире, кроме этой трудовой кирки, — сказал я и, попрощавшись, ушел.
Евлогий продолжал работать каменотесом и принимать странников до самой смерти. Даже когда ему исполнилось сто лет, он не отступил от своих правил, и Бог давал ему силы чтобы пройти свой жизненный путь до конца.
Глава 49: О том, что монах не должен безрассудно принимать милостыню от всех людей, тем более, если он не нуждается в ней; и о том, что принимающий должен отработать подвигом то, что ему дается
Как — то в Раиф прибыл богатый чужестранец и раздал братьям милостыню по номисме каждому. Не забыл он послать монету и одному исихасту, жившему в Раифе в уединенной келье. В ту же ночь старцу приснилось поле, заросшее тернием, и кто — то сказал ему: «Выходи жать поле, которое подало тебе милостыню».
Наутро исихаст послал за христолюбивым благодетелем, который дал ему номисму, и, вернув ему золотую монету, сказал:
— Брат, возьми свою монету, ибо мне не по силам справиться с чужими сорняками — мне бы только убрать свои.
2. Сказал старец: «Совершенные подвижники вообще ни от кого не принимают милостыни сразу. Средние не говорят никогда, что им что — то нужно. А если кто — то от себя даст, принимают как посланное от Бога. А мы немощные даже не можем обеспечить себя необходимым нам, и потому будем просить с великим смирением, всегда порицая себя».
3. Сказал авва Макарий: «Если мне хватает своего имущества, а мне принесут еще что — нибудь, особенно если это делает мирянин, то я ничего не возьму, ибо знаю, что оно совершается по внушению дьявола. А если у меня нет чего — нибудь нужного и не раз и не два помысел требует найти это, то Бог, ведая мою нужду, посылает мне это через кого — нибудь, как Даниилу во рву со львами помог пророк Аввакум.
Если я заработаю на то, что мне нужно, серебро или медных монет, но не трачу их и жду, что кто — нибудь даст мне это даром, то уподобляюсь Иуде Искариоту, который оставил дарованную ему благодать и погряз в жажде сребролюбия.
Мы слышали о брате бедном и нуждающемся, что когда ему принесли еды сколько нужно, а после другой человек тоже ему принес что — то, он не принял и сказал: «Уже напитал меня Господь, а больше мне не нужно».
4. Сказал авва Форта: «Если Бог желает, чтобы я жил, Он знает, как управить мою жизнь. А если не желает, то зачем мне такая жизнь». Он не от всех принимал милостыню, даже когда был прикован болезнью к постели. Он говорил: «Если человек мне что — то приносит, но не ради Бога, а по человеческой обязанности, то если я это принимаю, то поступаю несправедливо по отношению к этому жертвователю, ведь мне нечем ему отплатить, и от Бога я не получаю награды».