Евгений Примаков. Человек, который спас разведку
Шрифт:
Явлинский разъяснил свою позицию:
– Евгений Максимович – это компромиссная фигура. Это не кандидат «Яблока». Мы с ним как с министром иностранных дел не во всем были согласны.
Депутаты подхватили эту идею. Примаков ни у кого не вызывал аллергии. Спокойный, основательный, надежный, он казался подходящей фигурой в момент острого кризиса. Более того, он нравился не только политикам, но и значительной части общества.
Президент Ельцин пригласил Примакова на дачу:
– Евгений Максимович, вы меня знаете, я вас знаю… Вы – единственный на данный момент кандидат, который всех устраивает.
Примаков
– Борис Николаевич, буду с вами откровенен. Такие нагрузки не для моего возраста. Вы должны меня понять. Хочу доработать нормально, спокойно. Уйдем на пенсию вместе в 2000 году.
8 сентября, во вторник, Примаков делает заявление:
– Признателен всем, кто предлагает мою кандидатуру на пост председателя правительства. Однако заявляю однозначно – согласия на это дать не могу.
Глава президентского аппарата Валентин Юмашев говорит Явлинскому, что разговаривал с Примаковым, но тот отказался. Это совершенно естественно, отвечает Явлинский, о таких вещах с кандидатом в премьер-министры должен говорить сам президент, а не его помощник.
В общей сложности Ельцин трижды предлагал Примакову возглавить кабинет. Последняя беседа состоялась 12 сентября. Присутствовали Черномырдин и Юрий Дмитриевич Маслюков, бывший первый заместитель председателя Совета министров СССР, а тогда депутат Государственной Думы. Евгений Максимович вновь искренне отказался. Ему не хотелось браться за практически неразрешимую задачу.
Примаков, считая, что разговор окончен, вышел в президентскую приемную. К нему подошли ожидавшие итога беседы Юмашев, младшая дочь президента Татьяна Дьяченко и глава службы президентского протокола Владимир Николаевич Шевченко. Они буквально набросились на Примакова. Шевченко говорил особенно горячо:
– Как вы можете думать о себе! Разве вам не понятно, перед чем мы стоим? Семнадцатое августа взорвало экономику. Правительства нет. Дума будет распущена. Президент может физически не выдержать. Мы на грани полной дестабилизации!
Откровенность Шевченко произвела на Примакова сильное впечатление. Он спросил:
– Но почему я?
– Да потому, что Думу и всех остальных устроит именно ваша кандидатура. И потому, что вы сможете.
И Примаков согласился…
В эти утренние часы я находился в министерстве иностранных дел. Собственные заместители Примакова ничего не знали, но, предчувствуя расставание с министром, заранее горевали. Один из заместителей министра при мне позвонил главному помощнику Примакова Маркаряну:
– Роберт, что происходит?
Маркарян осторожно ответил, что ему самому пока точно ничего не известно:
– Примаков не в министерстве.
– Где он?
– У президента…
Стало ясно, что, видимо, согласился. Пока мы разговаривали в здании на Смоленской площади, Ельцин подписал указ о назначении Примакова, и об этом мгновенно сообщили информационные агентства. В министерстве иностранных дел печальные настроения. В стране – единодушный вздох облегчения. Примаков еще должен был быть утвержден Думой, сформировать правительство, предложить программу действий, но главное было уже позади – угроза роспуска Думы, импичмента президента, безвластья, политических схваток с неизвестным
Евгений Максимович честно сказал в Думе:
– Я даже не знаю, что для меня лучше: чтобы вы меня утвердили или провалили.
Любопытно, что больше всех Евгения Максимовича уговаривали те, кто потом его и уберет с должности. Но в тот момент они все зависели от Примакова – не согласись он тогда, они вообще могли лишиться власти. Но чувство благодарности – не самое сильное чувство у обитателей Кремля.
Предчувствия у Примакова были верные: и он тоже уйдет из Белого дома не по своей воле и не под аплодисменты… Но в тот момент подобный исход никому не мог прийти в голову. Выдвижение Примакова казалось счастливой находкой – ему доверяла вся страна. Когда Государственная Дума утвердила Примакова на посту главы правительства, страна начала успокаиваться – у нас вновь есть правительство.
Власти у Примакова в руках оказалось больше, чем у любого из его предшественников. Президент не мог работать полноценно. Президентская администрация в значительной степени перестала вмешиваться в дела правительства. Так что у Примакова руки были развязаны. Но он ни на секунду не забывал, что премьер-министр существует в определенных рамках. Примаков был достаточно тактичен и умен, чтобы не покушаться на прерогативы президента, пусть даже и больного. Он ни одной минуты, что бы на сей счет ни писали, не работал заместителем президента.
Борис Ельцин назвал Примакова «самым сильным, самым надежным премьером, которого поддерживает президент, поддерживает правительство, поддерживает Государственная Дума, поддерживают региональные власти на местах». Ельцин сказал, что получает удовольствие, видя, как Примаков решает проблемы, находя удачные компромиссы…
Заговорили, что Евгений Максимович вместо президента контролирует силовые министерства. Это не так. Конечно, он, уходя из разведки в министерство иностранных дел, не утратил контакта и с бывшими подчиненными, и со смежниками. Он в большей степени, чем его предшественники в Белом доме, полагался на информацию, исходящую от специальных служб. Он шире привлекал разведчиков к экономическому анализу, к внешнеторговым делам, к переговорам с Западом о возвращении долгов. Но это не новая практика. Подчиненность силовых министров президенту не означает, что они никогда прежде не появлялись в кабинете главы правительства.
Другое дело, что Примаков, в отличие от своих предшественников, много и охотно занимался внешней политикой. Но это было естественно для недавнего министра иностранных дел. При этом Евгений Максимович старательно вел себя так, чтобы у Ельцина не создавалось впечатления, будто он пытается подменить президента в мировых делах.
Примаков – умелый и опытный администратор. Он счел необходимым участвовать в итоговом сборе руководящего состава Вооруженных сил. Впервые за многие годы военных почтил своим присутствием глава правительства. Примаков сказал то, что военные хотели услышать: что предыдущая экономическая политика провалилась, что государство в долгу у армии, что поддержание армии – важнейший приоритет. Военные увидели, что правительство возглавляет человек, который уважает вооруженные силы и военных. Евгений Максимович даже вдохнул в генералов и офицеров некий оптимизм.