Евгения, или Тайны французского двора. Том 2
Шрифт:
Наполеон оцепенел при этих словах, сказанных с ужасающим спокойствием и твердостью.
– Оставить Мец? – повторил он, предполагая военный мятеж.
– Сегодня вечером и как можно тише, чтобы никто в неприятельском лагере не мог заметить этого! Завтра нельзя будет уже попасть ни в Шалон, ни в Париж; даже в эту ночь может представиться много опасностей!
– Что означают эти слова и этот тон, господин маршал? Разве вы не знаете, в чьих руках власть?
– Если вы откажетесь исполнить мои требования, то я раздроблю голову прежде
Наполеон был так поражен этой угрозой, и выражение лица маршала придало последней такой вес, что император отступил шаг назад и сильно побледнел; он знал, что безумно было сопротивляться Базену или велеть арестовать его. Наполеон чувствовал, что он во власти этого человека и что на его стороне все войско.
– Вы избрали странный способ спасти меня, – сказал император после некоторой паузы. – Если бы я не знал ваших добрых намерений и испытанной верности, я приказал бы расстрелять вас! Чего требуете и чего просите вы, господин маршал?
– Передать мне сейчас же главное командование, государь, – сказал Базен, снова пряча револьвер в карман, как будто ничего не случилось. – И немедленно приготовиться к отъезду! Принц и несколько слуг отправятся с вами. Я пошлю кавалеристов проверить дороги. Соблаговолите, государь, передать мне теперь же главное командование над всеми войсками! Это нужно ради безопасности Франции, вашей и принца.
Наполеон видел, что сопротивление бесполезно и что он должен следовать повелительному совету Базена. Он сел к письменному столу, заваленному разного рода бумагами.
Пока император писал полномочие для Базена, тот приказал слугам приготовить все к отъезду императора и принца, храня все в величайшей тайне.
В эту минуту вошедший в кабинет ординарец быстро подошел к маршалу.
– Что случилось? – спросил Базен со своей обыкновенной краткостью.
– Часовые у ворот Мазелль привели сейчас шпиона, который проник в самую крепость, – донес офицер вполголоса, так как император сидел еще за письменным столом и писал.
– Немедленно привести его сюда, – приказал Базен. Офицер удалился, и через несколько минут вошел в кабинет тот, кого называли шпионом.
Он был в форме французского подпоручика. Если бы его не сопровождали два человека с заряженными ружьями и если бы не было предварительного донесения, то маршал не признал бы в нем шпиона; поэтому маршал с удивлением посмотрел на пленника, который отдал ему честь.
Император также взглянул на сильного и рослого молодого офицера.
– Вы пойманы как шпион, – обратился к нему Базен. – Как удалось вам проникнуть в самую. крепость? Мундир этот вы сняли, вероятно, с убитого подпоручика…
– Нет, господин маршал, – отвечал пойманный на беглом французском языке, – это платье я украл полчаса тому назад из караульной у ворот Мазелль.
Базен и Наполеон обменялись взглядами.
– Из караульни! Как же удалось вам проникнуть к самым стенам
– Это моя тайна, господин маршал!
– Какой мундир вы оставили в караульне вместо этого? К какой части войска принадлежите вы?
– Я уланский офицер, – ответил пленник.
– Это неслыханная смелость, и только темнота могла благоприятствовать вашему дерзкому предприятию! Какую цель имели вы?
– Исследовать валы и окопы у ворот Мазелль.
– Вы откровенны, и я не могу не удивляться вам, – сказал Базен.
– Неслыханно, – прибавил Наполеон.
– Так вы улан! Расскажите нам, как вы делаете свои рекогносцировки, о которых рассказывают столько чудесного!
Пленник смеясь пожал плечами.
– В этом нет никакого секрета и никакого колдовства. Хороший конь, отвага и некоторая смышленость – вот все, что нужно для этого! Счастье смельчаку всегда благоприятствует.
– Знаете вы, что ожидает вас? – спросил Базен.
– Смерть, господин маршал.
– И однако вы не побоялись проникнуть в крепость?
– Солдат не должен бояться смерти! Столько же чести быть пронзенным пулями здесь, как и на поле битвы, где я каким-то чудом до сих пор избегал смерти!
– Я обещаю вам жизнь, если вы сделаете мне одно сообщение! Я знаю, что ваши дивизии намерены обложить Мец. Укажите мне самое слабое место этого кольца; скажите, какая дорога еще свободна, и я дарю вам жизнь!
– Я не думаю, господин маршал, чтобы вы могли ожидать, чтобы немец был изменником! Я приготовился к смерти. Не старайтесь узнать от меня что бы то ни было. Вы тщетно будете домогаться, и я очень сожалею, что вы такого мнения о солдате! Разве французы делаются изменниками, если могут спасти свою жизнь и приобрести богатство?
Слова пленника произвели на императора и на Базена весьма неприятное впечатление.
– Есть у вас невеста или жена?
– Нет, господин маршал, но есть старая мать, у которой я единственный сын!
– Подумайте о своей старой матери, которую убьет известие о вашей смерти!
– Я уже думал о своей матери и простился с ней! Она стала бы презирать меня, перестала бы считать своим сыном, если бы я постыдно и изменой купил себе жизнь! Быть может, моя мать не перенесет моей смерти; но в таком случае мы оба перейдем в вечность, и она, благословляя меня, закроет свои усталые глаза!
Базен пристально посмотрел на этого уланского офицера, который при этих воспоминаниях о своей матери был глубоко взволнован и однако ни на волос не уклонился от своей чести и долга.
– С такими солдатами я покорил бы весь мир, ваше величество, – сказал Базен вполголоса императору. Затем он подошел к пленнику и протянул ему руку.
– Вы останетесь мной довольны, – сказал он твердым голосом, – хотя я не имею власти и права даровать вам жизнь, ибо обычай войны предписывает смерть всякому шпиону, и стража ворот Мазелль потребует этого, но я ускорю ваше дело и облегчу вашу смерть!