Эволюционер из трущоб. Том 4
Шрифт:
Серёгу притащили на кухню и усадили на стул, так как нога уже не болела, но наступать на неё он пока не мог.
— Ну чё, пацаны? Бахнем кипяточку за наших добытчиков? — шутливо сказал Макар и поднял дымящуюся кружку.
Жаль, чая мы не нашли, как и кофе, вот и приходится пить кипяток. Мы отсалютовали ему кружками, но пить не стали. Нафиг нам этот кипяток, когда тут еда стынет? Набросились на кастрюлю и стали орудовать ложками. Звон и чавканье разносились на всю округу, словно мы сидели не на кухне, а в свинарнике. Что навело Макара на определённые мысли.
—
— Шутка у тебя огонь. Вот и решил поделиться щепоткой тепла, — улыбнувшись, ответил Прохоров, который ну очень не хотел оставаться рядовым и уж тем более Свининой.
Жирная, наваристая каша исчезала, оставляя после себя чувство насыщения. А когда мы её прикончили, настало время кипятка и шоколадки. Каждому досталось по три квадратика. Пожалуй, это был самый вкусный шоколад в моей жизни. Сидя на скрипучем стуле, я откусил небольшой кусочек, закрыл глаза от удовольствия и запил всё горячей водой. Восторг!
— А я, знаете, даже рад, что всё пошло по пи… Ну, вы поняли, — усмехнулся Макар. — Хорошая компания, приключения, что ещё нужно для счастья?
— Например, чтобы Остап был жив, — буркнул Артём, и я тут же решил сменить тему.
— Интересно, как там мама? Хорошо, что она была далеко от Екатеринбурга, поди, даже не знает, что город уничтожен. Надо найти её, — сказал я и сделал глоток горячей воды.
— Видать, мать у тебя добрая. А моим на меня плевать с высокой колокольни, — подал голос Макар и с горечи запихнул в рот сразу два кубика шоколада.
По этому жесту стало ясно, как сильно его это гложет. Это заметил и рядовой Свинина… В смысле Прохоров.
— Знакомо, — с печалью в голосе сказал Артём. — Я старался стать лучшим в Академии, но не вышло. Мамаша подождала год, а потом разочаровалась во мне и исчезла… Уже два года о ней ни слуха ни духа.
— Сочувствую, Тёмыч, — сказал Леший и положил руку на плечо Прохорова.
— Да всё нормально. Я давно понял, что я для неё лишь инструмент, чтобы получить власти и деньги. Как только инструмент испортился, его вышвырнули на помойку. — Прохоров посмотрел в пустоту, улыбнулся и поставил кружку на стол.
Тут в разговор вступил Серёга.
— Ты для своей хоть инструмент, а я лишь обуза. Мать сплавила меня Архарову, чтобы не тратиться на моё содержание. Так что из нашей компании единственный, кого действительно любят, это Мишка. — Сказав это, Сергей перевёл взгляд на Лешего. — А ты чего молчишь?
— А чё тут скажешь? Я сирота. — Наступила тишина.
Каждый из нас хоть изредка, но воспоминал родителей, но не Лёха. Я знал, что дело тут нечисто, но так был занят собственными проблемами, что не заметил его боль. За всё время, что я прожил в Михайловке, только Леший никогда не спешил домой! Не спешил, потому что этого самого дома у него никогда не было.
— Да я с рождения на вокзале жил. Какая-то пассажирка забыла меня на перроне в возрасте двух лет, и так и не вернулась. — Леший
— Ой, всё! Хорош, — отмахнулся Артём. — Разговор куда-то не в ту сторону зашел. Михаил Константинович, — обратился он ко мне официальным тоном. — Не соблаговолите ли вы сообщить нам, какими доминантами мы сегодня разжились?
— Ха-ха! Как настоящий аристократ заговорил, — засмеялся Макар. — Но этот вопрос и мне интересен. Что там с доминантами?
— Терпение, мои друзья, только терпение. — Сказав это, я допил воду, закинул в рот остатки шоколада и направился в сторону Прохоровского кресла. — Буду кричать. Возможно, громко и долго. Это нормально. Как очнусь, расскажу, что у меня для вас есть.
Сев на кресло, я задумался. Сейчас искать маму чистое самоубийство. Она обычная женщина и ею вряд ли заинтересовались Имперцы. А вот если Имперцы увидят пятилетку с татуировкой рода Архаровых, то… Да может быть что угодно, начиная от расстрела на месте и заканчивая отправкой в тюрьму, или ещё что похуже. А я им даже ничего противопоставить не смогу. Нужно стать сильнее.
Я достал окровавленную тряпку из кармана, закрыл глаза и отдал приказ «Поглотить». Волна боли прострелила по телу и за жалкое мгновение погрузила мир во тьму.
Грязный оборванец, покрытый с ног до головы кровью и пылью, шел по дороге, перепаханной взрывами снарядов. Там и тут лежали остовы сгоревшей бронетехники, куски мёртвых тел, а в воздухе витал трупный смрад. Во время Имперской зачистки рода Архаровых Нижний Тагил практически не пострадал. Точнее, не пострадал его жилой массив, а вот пригород уничтожили полностью. Там располагались предприятия военного назначения, а ещё лаборатории.
Чистильщики уничтожали предприятия на пути к лаборатории по исследованию человеческого потенциала, сокращённо она называлась Л. И. Ч. Архаровцы почему-то отбросили последнюю букву «П», видимо посчитали, что ЛИЧ звучит брутальнее. Как бы там ни было, от пятиэтажной лаборатории не осталось камня на камне.
Имперцы пытались взять её штурмом и захватить наработки Архарова, но сработала система самоуничтожения. Здание взорвалось вместе со всем персоналом, оставив после себя лишь огромный кратер. По крайней мере, так могло показаться человеку, который не знал что подземные тоннели Л. И. Ч. тянутся на многие километры в разные стороны.
К одному из таких ответвлений и шел оборванец. Если посмотреть на его одежду, то можно смело сказать, что на парня напали дворовые псы и крепко его покусали. Отсюда и кровь на одежде. Но была одна несостыковка. На теле парня не было ни единой раны.