Эволюционер из трущоб. Том 5
Шрифт:
Голос Императора пронёсся по пустым коридорам многоголосым эхом и вернулся обратно к нему.
— Хе-хе. Прелестно, — усмехнулся Иван Васильевич и громко поаплодировал самому себе. Эхо услужливо помножило его аплодисменты на сотню и Император игриво поклонился, а после прикоснулся к считывателю камеры барона Архарова.
Послышался писк, и дверь открылась. В камере стояла вонь немытого тела, а ещё витали нотки гниения. Ну, ещё бы. Здесь вам не санаторий. Попавший в Имперскую темницу может покинуть её лишь вперёд ногами. Иван Васильевич достал из
Правая кисть отсутствовала, судя по всему, именно эта рана и источала аромат гниения. Лицо так исхудало, что глаза ввалились, а щёки впали. Архаров, которого только привезли сюда, выглядел так, будто томился в темнице пять, а может, десять лет. Кожа обвисла, там и тут виднеются порезы, под ногтями левой руки виднеются десятки игл, а в углу камеры стоит переносной аккумулятор для электрической стимуляции пленного.
Левый глаз заплыл, губа, брови, переносица рассечены, но на чёртовой морде — самодовольная улыбка. Иван Васильевич расплылся в презрительной усмешке и заметил, как в камеру с поклоном прошмыгнул карлик.
— Хорошая работа, — сказал Иван Васильевич. — Приведи его в чувства.
Карлик пусть и был глух, но понимал всё отлично. Схватив с верстака плоскогубцы, он ущипнул пленника за бок, от чего тот проснулся и застонал.
— Константин Игоревич. Доброго вам утра. Желали видеть меня? — насмешливо спросил Император.
— … и…ше… — едва слышно прошептал Архаров и попытался поднять голову, но сил на это не было.
— Что вы говорите?
— Бли… кхе! Кхе! — Архаров закашлялся, от чего цепи, на которых он висел, затряслись и зазвенели.
— А-а-а! Ближе? Ну, это можно. — Улыбаясь, Император сделал шаг вперёд и стал ждать.
— Я… — тяжело дыша, выдавил из себя Архаров. — Я готов…
— К марафону? — усмехнулся Иван Васильевич. — К чему конкретно вы готовы, Константин Игоревич?
— Расскажу… Всё расскажу. — Голова Архарова безвольно повисла, и он стал говорить, так тихо что Император не смог разобрать даже слова.
— Громче, Константин Игоревич! Громче! — прикрикнул Иван Васильевич на Архарова, но это не помогло.
Пыточных дел мастер услужливо помог господину и снова ущипнул пленника за бок. Правда на этот раз он даже не дёрнулся. В израненном теле совершенно не осталось сил.
— Константин Игоревич, в вас было столько силы духа, а сейчас шепчете так, будто готовы в любую секунду умереть, — покачал головой Император.
— Ближе… — Прохрипел Архаров. Его голос звучал, словно ветер, гуляющий по кладбищу. Холодный, безжизненный, слабый.
— Позорище. Даже не верится, что вы готовились свергнуть меня.
Император самодовольно осмотрел пленника и пришел к выводу, что он не опасен и если хоть немного промедлить, то Архаров и правда может помереть. А мёртвый уже не расскажет, куда спрятались его дети. Дети, которых нужно устранить. Во благо
Император опустил левую руку вниз и из тени высунулась костлявая лапа — для того, чтобы передать Ивану Васильевичу белоснежную перчатку. Император надел перчатку, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу от гниющего пленника, и сделал шаг вперёд. Он ухватил Архарова за волосы и приподнял голову вверх.
Император поймал на себе безумный взгляд. Константин Игоревич резко дёрнул головой, оставив в руке Императора клок волос, а сам вгрызся в ухо Всевластителя.
— А-а-а! — заорал Иван Васильевич не столько от боли, сколько от страха, и отпрянул назад, слыша, как Архаров жуёт кусок плоти. — Ублюдок! Ты запла…
Договорить Император не успел. Архаров смачно плюнул куском уха прямо в лицо Ивана Васильевича и громогласно расхохотался.
— Ха-ха-ха! Ну и рожа! И это Император? Визжишь, как баба. Представляю, как ты будешь рыдать, когда мои дети придут за твоей головой! — пророкотал, словно гром, Архаров, который ещё секунду назад казался покойником.
Услышав это, Император невольно попятился назад. На него смотрел практически живой труп. Но столько воли было в его глазах, столько бесстрашия, что поджилки Императора затряслись. Стало страшно. Ведь Иван Васильевич отнял у Архарова всё. Одно слово — отнимет и жизнь. Но это совершенно не заботит Архарова.
Как можно противостоять безумцу, не знающему слова «страх»? А что делать, если вырастет целое поколение таких выродков? Смогут ли абсолюты остановить их? От этих мыслей стало ещё страшнее. Выбегая из камеры, Император прокричал:
— Заставь его пожалеть о содеянном! Пытай без остановки, пока от него не останется безвольный кусок мяса! И принеси чёртов артефакт исцеления. Я хочу, чтобы он мучился неделями! Нет, десятилетиями!
Карлик посмотрел вслед убегающему начальнику, почесал затылок и коротко кивнул. Пыточных дел мастер просто убил бы наглеца, да и дело с концом. Но слово Императора — закон, пусть этого слова пыточных дел мастер и не слышал, но по лицу господина всё и так было ясно. Перечить императору — значит усложнить себе жизнь. Зачем? Жизнь карлика и так не легка, не стоит её делать ещё сложнее. Зажав одну ноздрю, карлик высморкался под ноги Архарова и отправился на склад за исцеляющим артефактом, благо он запомнил как движутся губы императора говоря «исцеляющий».
* * *
Дамы и господа, специально для вас выступает симфонический ансамбль песни и пляски ГаЛимушка! Исполняет Мишаэль, владыка каши. Песня трагическая о голодающих мальчиках, бегущих наперегонки со смертью!
Мы вышли со склада,
Когда во всех окнах светила луна.
Тварям не до сна-а-а!
Мы видели, как в облаках промчался летун.
Хочется жрать, но нам надо бежать,
Ведь мы ужасно хотим ещё жить.