Эволюционер из трущоб. Том 7
Шрифт:
— Что значит, хочешь? Мы достанем его отсюда, даже если тебе придётся потратить целую неделю на разморозку этой образины! Сам подумай, сколько Шульман заплатит за идеальную тушу пламенного медведя?
— Сразу видно что на занятиях ты в облаках летал. Эту тварь называют Бардуг.
— Да хоть барсук. Мне плевать. Начинай топить лёд. Как восстановлю ману, помогу, — сказал я и плюхнулся на пятую точку.
— Воистину, жадность творит с людьми страшные вещи, — закатил глаза Артём и отправился выполнять приказ.
— Вот как? Ну, в таком случае,
— Да заткнись ты уже, -улыбнулся Артём и потянулся к мане.
Работа закипела! Лёд таял, обращаясь в воду, вода испарялась, обращаясь в пар, Артём матерился, потому что взмок, как мышь. Кстати, почему говорят «Взмок, как мышь»? Это же какой-то бред. Впрочем, не важно.
Спустя полчаса к нам приехали и ребята. Серый управлял снегоходом, а Леший был в крови с головы до ног. Вот это я понимаю — приверженность общему делу! Вскрыл всех летунов и всучил мне пятьдесят жемчужин. Будет, чем угостить Огнёва. Ха-ха.
— Всё, не могу больше, — задыхаясь, промямлил Артём и рухнул на снег.
За это время он успел откопать медведя лишь наполовину. Радовало то, что туша косолапого огнеупорна, иначе она бы сильно упала в цене.
— Слабак, — поддел я брата и помог вылезти из ледяной ямы, которую он выплавил. — Давай, я тебя подменю.
— Чего вы мучаетесь? Давайте пару гранат в яму забросим, и всего делов, — предложил Макар.
— Следи за языком, а то Мишка тебе его живо укоротит, — пригрозил Артём.
— В смысле? — нахмурился азиат.
— В коромысле. Если шкуру попортишь зверю, то наш лидер тебе глаз на прямую кишку натянет. Тварь в цене потеряет, дурья ты башка. — На мгновенье замявшись, Артём зыркнул в сторону туши и добавил. — Да и я тоже буду зол. Столько трудов насмарку.
— Ладно-ладно. Я же просто предложил, — примирительно сказал Макар.
— Серый, прыгай вниз. Будем осваивать профессию ледорубов, — предложил я, сидя на дне кратера.
— А такая профессия существует? — спросил Леший.
— Конечно существует. Как и зубные феи, — хихикнул Артём.
— Что-то вы больно весёлые. Скоро стемнеет, а мы тут возимся с этой образиной, — буркнул Леший.
— Если ночь настанет, то в Филипповке заночуем, — пыхтя, сказал я, и с размаху нанёс удар по ледяной глыбе. — Найдём уютненький подвальчик. — Новый удар разметал во все стороны острые льдинки. — Устроимся там. — Серый спрыгнул в яму и с ходу нанёс рубящий удар, всадив лезвие топора в лёд по самую рукоять. — Найдём солений.
— И храмовых песнопений, — пошутил Макар.
— Может, и их найдём, — согласился я, продолжив нелёгкое занятие.
Три часа спустя мы по-прежнему рубили чёртов лёд. Зато Галина полностью восстановилась и смогла поделиться маной. С её помощью дело пошло намного быстрее. Думал Огнёва подрядить на работы по растопке льда, но уж больно
Ладно. Не так уж сильно я и трудился. Пинками прогнал ребят подальше от карьера, а после собрал крупицы маны и шарахнул огненным шаром по дну карьера. После взрыва ширина карьера выросла раза в два, а мишка, благодаря высокой температуре, полностью очистился от льда.
— Ну и громадина, — с придыханием сказал Артём, любуясь гигантским зверем.
— Ага. Тёзка мой. Я, когда вырасту, тоже буду таким огромным, — хмыкнул я и переместил косолапого в хранилище.
— Если попадётся какая-нибудь мутация, то ты уже завтра можешь стать таким громилой, — хихикнул Макар.
— Было бы неплохо, — согласился я и бодро запрыгнул в сани. — Ну! Чего встали? Поехали!
— Так, это… А ты чё уселся? А вести кто будет? — спросил Артём.
— Я буду руководить процессом, — улыбнулся я. — Кто там меньше всего трудился? Леший, Макар, решите, кто из вас поведёт. Будете осваивать новую профессию. Потом на права сдадите, и организуем курьерскую службу.
— Чего? — протянул Макар.
— Забей, — отмахнулся я. — Решайте быстрее, и поехали.
Макар и Леший сыграли в камень-ножницы-бумагу. Макар проиграл. Что и говорить, в санях намного теплее, чем за рулём. Я сидел в центре, то и дело комментируя происходящее:
— Ну, куда ты? Куда ты едешь? Не видишь, пенёк там? Объедь. Вот, вот так. А теперь газу добавляй. Да не трясись ты! Не перевернёмся. — А когда мне становилось скучно, я орал на Макара, заставляя его нервничать. — Куда ты так гонишь? Хочешь нас убить?! Мы чуть не повылетали из саней!
Ребята давились от смеха, ведь снегоход под управлением Макара еле плёлся. Я пригрелся и даже не заметил, как уснул. Правда, спать пришлось недолго. Зашипела рация. Встревоженный голос Барбоскина повторял одно и то же: «Ленск вызывает Багратионова! Ленск вызывает Багратионова, ответьте!»
Город Полевской.
30 километров от Екатеринбурга.
Посреди пустого пространства за рабочим столом сидел невысокий, лысый, как бильярдный шар, мужчина. Глаза, заменённые на артефакты, без остановки жужжали и пощёлкивали, то фокусируясь на экране ноутбука, то расфокусируя взгляд, чтобы профессор мог подумать, ни на что не отвлекаясь.
Огромные усы торчали в разные стороны, ворот белого халата приподнят, на лице задумчивость и сосредоточенность. На экране возникло сообщение «Проект Оста.П. вернулся». Преображенский спрыгнул с кресла и подошел к двери, чтобы встретить «сына».
Стальные ноги профессора мягко ступали по белоснежному кафелю. Всё благодаря резиновым накладкам, которые он приладил к протезам. Первоначальная версия ног дробила не только кафель, но и бетон при каждом шаге. Полезно в бою, но бесполезно в лаборатории. Даже вредно. Любой беспорядок отвлекает мыслителя от созидательного процесса и погружает в хаос бесполезных дум.