Эволюционер из трущоб. Том 7

Панарин Антон

Массивная стальная дверь с шипением распахнулась, впустив в кабинет Остапа. Парень скептически посмотрел на своего создателя и кивнул.

— Привет, отец.

— Отбросим в сторону ненужный трёп. Как всё прошло? — нетерпеливо спросил Преображенский.

— Отлично. Поездка на поезде выдалась

увлекательной. Ел в дороге мороженое, заглядывался на красоток, продающих кукурузу на перроне, — язвительно сказал Остап, а когда заметил на лице Преображенского негодование, с наслаждением продолжил. — А если тебе интересна судьба Архарова, но он всё ещё в темнице. Защитный контур у Имперцев — что надо. Один я смог обойти, но там их не меньше двух десятков. К тому же, они сделаны слишком искусно, и совершенно не повторяются. То есть каждый раз придётся по новой разгадывать руническую вязь для отключения контура.

— Спасибо, что просветил. Без тебя я бы в этом никогда в жизни не разобрался, — хмыкнул Преображенский и вернулся за рабочий стол.

— Если больше не осталось вопросов, которые ты бы хотел обсудить, то я пойду в свою комнату.

— Не время для отдыха, — задумчиво сказал Преображенский и почесал лысую голову. — Если мы не можем проникнуть через защитный контур скрытно, то остаётся лишь одно.

— Идти напролом? — В эти слова Остап вложил весь скепсис, на который был способен.

— Именно так. Идти напролом. Но сперва нужно подготовиться. Я хочу создать абсолютное оружие, способное не только прорваться в темницу, но и вывести оттуда Архарова живым. Понимаешь, к чему я веду?

— А для этого тебе потребуется подопытный кролик в лице Михаила?

— Ты знаешь меня, как облупленного. Хе-хе. Найди мальчишку и приведи ко мне. С его помощью

я точно смогу спасти Константина Игоревича.

— Архаров считал Михаила надеждой рода. Если ты порежешь его на части во имя науки, Константин Игоревич не обрадуется, — подметил Остап, сложив руки на груди.

— Ты прав. Но он расстроится лишь в том случае, если узнает о трагической гибели сына. — Подумав немного, Преображенский добавил. — Хотя, я не считаю это трагической гибелью. Скорее, это акт самопожертвования во имя спасения любимого отца.

— Самопожертвование? Сомневаюсь, что Михаил по собственной воле захочет расстаться с жизнью.

— Остап, мальчик мой. Если бы все подопытные крысы имели право выбирать свою судьбу, мы бы до сих пор жили в каменном веке. Пожертвовать одним мальчишкой ради спасения великого человека — это сущий пустяк, — иронично подметил Преображенский, склонив голову на бок.

Одновременно с этим артефактные глаза начали сканировать энергетическое поле Остапа, желая понять, какие эмоции испытывает парень. Но эмоций не было, бесконечный штиль, полный безразличия. Преображенский улыбнулся и указал в сторону выхода.

— Всё, иди. Не мешай мне работать. И да, найти и притащи сюда Михаила любой ценой. Даже если тебе придётся отсечь ему руки и ноги. Главное, чтобы он всё ещё был жив. А в каком состоянии он будет, уже не важно.

— Воистину, жажда познания превращает учёного в монстра, — насмешливо бросил Остап, выходя из кабинета.

— Жажда познания — это единственное, за что стоит любить человечество, — буркнул Преображенский, с головой погрузившись в работу.