Эволюционер
Шрифт:
— Ну, кто-то же должен… Но, я чувствую, ты еще что-то учудил, я угадал?
— Подарил ей Воздушный Замок в Игре.
— А если она увлечется таким подарком и Игрой, и вы оба вместе с реальностью станете ей безразличны?
— А зачем она нам нужна в этом случае?
— Тоже верно. Но в следующий раз все-таки пей ашеронское янтарное после разговора.
— Угу, на пару с троллихой.
— Вот именно. Соблазнишь — невелика беда.
— А тебе бы только подшучивать. Ты хоть видел ту троллиху?
— «Нет некрасивых женщин, есть мужчины без фантазии.»
— К слову, раз уж напомнил, где благоверная? Все-таки мать Секста, надо бы и с ней это обсудить.
— А ты не догадываешься где?
— Увы, догадываюсь. А в Игре где, не знаешь?
— У себя во дворце, само
— Попробую ее вытащить в реальность для разговора.
— Ну-ну. Успехов! — скептически хмыкнул Сервилий.
Ничего не ответив брату, Квинт поднялся опять с кресла, в которое только что присел для разговора, и выйдя из кабинета направился в спальню. В большой комнате с огромной кроватью под балдахином никого не было. А вот дверь в клозет, ныне переоборудованный в эквитскую капсулу, трудолюбиво мигала огоньками, отражающими сигналы жизненной активности, находящегося внутрии нее игрока. Или, в данном случае, игруньи, подумал Квинт.
Он прямо как есть, в одежде, улегся сверху на постель, и на ощупь, привычно нажал на нужный камень короны…
* S13 Королева Лузитании Кора Первая, она же Корнелия Эмилия, мать Люция Корнелия Секста, виртуальная реальность Игры Корнелии Прайм
Совещание продолжалось уже несколько часов, и по хорошей причине. Беотика, соседнее королевство размером примерно с Лузитанию, однозначно готовилось к войне, и теперь мы знали с кем. С нами. Кто ж знал, что новая фаворитка короля — жрица Шлосс, подосланная этой старой стервой Корнелией Клавдией, по совместительству свекровью Коры в реальности. Отношения невестки и свекрови часто не отличаются безоблачностью, но в данном случае все было куда серьезнее. В Лузитании жриц Шлосс жгли на кострах, а инквизиторы в свою очередь очень хорошо представляли, что их ждет, попади они в пещерные системы гор Эрири, что на Эленидском нагорье [8] .
8
Валлийские имена Сноудонии и Кембрийских гор в Уэлсе.
Положение осложнялось тем, что тараконцы притворились будто ничего не знают и не понимают, и начали размахивать пальмовой ветвью мира, призывая не собирать войска на границе. А где собирать? Вокруг столицы, для последней обороны? И то, что без оборонительной линии на границе беотийцы при атаке на своих бешеных быках слету пересекут пустынные нагорья, разделяющие две страны, это тараконцев не волновало. Ну, и что делать? Атаковать первыми? Так для этого неготовы.
Генерал Хуаре, ветеран не одной войны, как раз излагал свои предложения, а пара более молодых и горячих офицеров ему изо всех сил возражали, когда в зал заседания вошел незаметный мужчина лет пятидесяти, в облегающих черных брюках, заправленных в невысокие мягкие кожаные сапоги, и черном мундире с позументами, из-под которого выглядывала тонкая белоснежная рубашка с повязанным на манер галстука белым с золотом шелковым шейным платком. Вообще-то, вход в зал был строго закрыт для абсолютно всех, но этого попробуй, не пропусти. Хорошо, стража проинструктирована. Как-то раз одни новичок, еще не слышавший, что этого странного человека в черном надо пропускать всегда, везде, всюду, желательно отойдя подальше, хотя бы на несколько шагов. Нет, на его право Игры никто не покушался. Просто точка респана, где возродился недотепа, оказалась как раз под теми самыми горами Эрири, у бабушки ее сына… Кора вздохнула, и поняла, что совещание на некоторое время будет идти без ее участия.
— Господа офицеры, у меня образовалось очень важное дело. Я скоро вернусь, а вы обсудите свои идеи и подготовьте к моему возвращению совместные предложения, — сказал она и направилась к вошедшему.
Господа офицеры обернулись в ту же сторону и посмотрели на вошедшего. Старшие с пониманием, младшие с удивлением. Ладно, перебьются.
— Пошли в кабинет, — бросила Кора Квинту, а это был именно он, и они вышли из зала совещаний, чтобы пройдя
— Кора, нам надо поговорить в реальности.
— Зачем? Скажи здесь.
— Ты сама отлично знаешь, далеко не все можно сказать здесь.
Кора ничего не ответила и лишь внимательно посмотрела на своего мужа.
— Дело касается Секста.
— Опять эта старая сволочь пытается достать нашего сына?!
— Мать на этот раз ни при чем! И вообще, она обезврежена. Когда вы только с ней перестанете собачиться?
— Скажи это ей!
— Ну, да, нашла дурака соваться в горы Эрири. Неважно, мать тут ни при чем!
В голосе Квинта послышалось глухое раздражение, и Кора поняла, что тот борется с желанием стереть с лица Игры и Лузитанию, и Беотию, и тарраконцев, да и горы Эрири заодно. А ведь может, — машинально подумала она, — Вон те красный и зеленый камушки в его короне, дополненные мысленным приказом, и… Будучи вторым человеком в директории, Кора прошла полную подготовку, как управлять этим артефактом, и если бы с Квинтом что случилось, именно на ее голове это корона стала бы выполнять любой ее приказ. Конечно, если бы служба безопасности подтвердила бы, что это не она была причиной того, что случилось с Квинтом, в противном случае корона признала бы только Секста. Впрочем, неважно.
— Тогда при чем тут я? — решила не сдаваться Кора.
— Я для того и прошу тебя выйти, чтобы поговорить об этом.
— Ну, хоть намекни.
— У него появилась девушка.
— Ну, и хорошо! Ему давно пора.
— В реальности.
Кора задумалась. Табулянцы не занимались романтикой в реальности, это было приятнее делать в Игре. В реальности те, кто был вынужден иметь семью — эквиты и сенаторы — знакомились обычно с невестой или женихом в день свадьбы, делали необходимые телодвижения, чтобы зачать детей, и с облегчением уходили для любви в Игру. По крайней мере, Кора так думала, пока не встретилась с Квинтом и его странной семейкой. Нет, иногда случалось, что двое до брака пытались проверить, как это в реальности, и на это, в общем, смотрели сквозь пальцы, лишь бы не было паблисити, а девственность вообще убиралась хирургически задолго до этого, поскольку мешала катеторам, необходимым для погружения в Игру. Так что, новая информация звучала странно. Но становилось понятным и нежелание Квинта обсуждать это в Игре. Если вычислить в Игре будущую миссис вицеконсул… Матушке Квинта такая информация могла показаться крайне интересной, а учитывая, что даже и без неизбежных шпионов во дворце, существовали еще и ясновидцы, каким-то образом перехватывающие непредназначеныне им информационные пакеты, то болтать о таком и правда было совершенно излишне.
— А откуда ты знаешь, что это хоть сколько-нибудь серьезно? Дворец полон служанок-сервов, любая из которых охотно ему позволит все, что угодно, за право ухода в дорминаторы.
— Она эквитка. И я с ней говорил.
Это серьезно, поняла Кора. Выходить, правда, все равно не хотелось. Тем более, что разговором дело не ограничится, и закончив со словами, Квинт полезет туда, где натерто катетором эквитской капсулы. Это, конечно, не дорминаторский саркофаг, но полчаса после капсулы обычно требовалось, чтобы придти в себя.
— Давай вечером? Выйду из Игры вечерком, в спальне и поговорим. А то я сейчас занята.
— Ты последнее время всегда в Игре занята.
— Да, последнее время у меня и правда жизнь в Игре просто бьет ключом. Скажи спасибо своей матушке.
— Оставь ее в покое. А насчет вечера, что я, не знаю? Опять обманешь.
— Не обману, честно.
— Ага. Я уж поверил. Слушай, нам действительно надо поговорить!
— И еще кое-что?
— Не откажусь. Но сначала поговорить!
Стоп, подумала Кора. А чего это он так настаивает на немедленном «разговоре»? Если он с этой девкой общался… Сына она соблазнила, значит и его вниманием попыталась не обделить. А он ведь у меня такой… стойкий оловяный солдатик. Так вот чего у него зудит. Кора взмахнула рукой и осталась в одной шелковой ночной рубашке. Хорошее заклинание, здорово время экономит, и главное, потом платье само возращается на место.