Эволюционирующая бездна
Шрифт:
К костровой яме устремилась группа молодежи. Дети аномийцев быстро окружили Экспедитора и Тизака, но они просто не могли стоять на месте. Они то садились на корточки, то подпрыгивали и непрерывно болтали между собой, обсуждая незнакомое существо со странным телом, слабыми на вид клешнями и шерстью на макушке. От их гвалта у него едва не заложило уши.
Экспедитор услышал, как Тизак объясняет детям, кто такой их гость.
— Откуда ты прилетел? — спросил один из подростков.
Он был выше своих товарищей, почти одинакового с Экспедитором
— С планеты под названием Земля, за много световых лет отсюда.
— А зачем?
— Я ищу мудрость. Ваши предки обладали удивительными знаниями.
Пронзительные крики детей стали еще громче. Переводчик интерпретировал их как повторяющиеся возгласы: «Да! Да, они много знали».
— Мне пора поесть, — произнес Тизак. — Ты присоединишься ко мне?
— Это доставит мне большое удовольствие, — заверил его Экспедитор.
Тизак быстро поднялся, заставив ребятишек отпрыгнуть в сторону, и пошел к одному из ближайших домов. Двигался он удивительно быстро. Экспедитору, чтобы не отстать, пришлось бежать трусцой.
— Я должен предупредить, что твоя пища, возможно, физически мне не подходит.
— Я понимаю. Твои биохимические процессы вряд ли приспособлены к нашим растениям.
— Тебе знакома концепция биохимии?
— Не считай нас невеждами, путник со звезд. Мы просто не применяем наши знания так, как это делаете вы.
— Я понимаю.
Тизак дошел до своего дома и запрыгнул на небольшую площадку перед дверью. Экспедитор окинул быстрым взглядом толстые опоры, на которых стоял дом, и взобрался по одной из них до площадки.
— Ты другой, — заявил Тизак и вошел внутрь.
Оконные мембраны пропускали в дом достаточно света. Изнутри Экспедитор заметил на них радужные разводы и решил, что это какая–то кожа или кора, обработанная особым способом. Дом Тизака был разделен на три комнаты. В самой большой, куда они вошли, мебели оказалось немного. Вдоль внутренней стены стояло несколько простых сундуков. Три странных каркасных сооружения Экспедитор определил как стулья, а кроме них имелось еще пять скамей, составленных в центре в пятиугольник. На всех стояли широкие глиняные горшки.
На первый взгляд ему показалось, что в половине горшков что–то кипит — на поверхность поднимались и лопались многочисленные пузырьки. От резких запахов у него заслезились глаза. Экспедитор узнал запах гниющих или забродивших фруктов, но невероятно сильный.
Через мгновение он понял, что в помещении нет ни плиты, ни очага, хотя воздух здесь был заметно теплее, чем снаружи. А в горшках действительно шел процесс брожения — и довольно интенсивный. Экспедитор украдкой заглянул в один из них. Густая масса напоминала джем, но из не перемолотых фруктов.
Тизак подвинул к себе один горшок, нагнулся и, распахнув широкий рот, обхватил горло посудины. Прежде чем аномиец закрыл рот и несколькими быстрыми глотками высосал содержимое, Экспедитор успел заметить внутри сотни подвижных мандибул.
— Не хочешь ли
— Нет, благодарю. Так ты помнишь моих сородичей, посещавших этот мир в прошлом?
— Мы храним предания, друг мой.
Тизак пододвинул еще один горшок и обхватил его ртом.
— Но, кажется, я никому не интересен, кроме самых молодых жителей деревни.
— Я расскажу твою историю на нашем собрании. И она начнет переходить от деревни к деревне на общих встречах. Через двадцать лет предание о тебе будет известно всему миру, и его станут передавать от поколения к поколению. Ты никогда не затеряешься в нашей памяти, путник со звезд.
— Мне радостно это слышать. Ты, наверное, знаешь множество преданий, Тизак.
— Знаю. Я очень стар и слышал много рассказов. Так много, что они начинают меркнуть в моей памяти. Потому я рассказываю их снова и снова, чтобы предания не затерялись в прошлом.
«Какая глупость, — заявил Гор. — Таким образом они теряют массу информации. Ведь была же у них своя письменность. Без базовой символики, особенно в математике, невозможно развивать технологии. Зачем они отказались от своей культуры? При пересказе их история невероятно искажается, а потом и вовсе забывается».
«Не беспокойся, — заверил его Экспедитор. — Необходимое нам событие слишком велико, чтобы о нем забыть. Уж о нем–то они наверняка помнят».
«Да, конечно, но неопределенность меня убивает».
— Я бы хотел услышать предание о ваших предках, — сказал Экспедитор Тизаку. — Я хочу узнать, как они покинули этот мир, эту Вселенную.
— Предание, которое хотят услышать все, кто посещает наш мир. Но у меня есть много других историй. Например, о Газуке, чья храбрость не позволила утонуть пятерым детям, когда обрушился мост. Я слышал, как Разул отбивалась от стаи >нет прямого перевода: эквивалент волков<, пока ее сестры рожали. Разул уже была стара, когда я присутствовал на общей встрече, но ее слова сохранили истину. Есть еще предание о Фозифе, как он на машине, изрыгающей пламя, полетел к Италу, соседней с нами планете. Он первым из нашего рода проделал такое. Это самое старое предание, все остальные рассказы относятся к более позднему времени.
— Какое из преданий ты хочешь мне рассказать?
— Любое о нашем прекрасном мире. Ради этого мы живем. Чтобы все мы знали обо всем, что случается с нами.
— Но разве такое не противоречит вашему выбору? Знания относятся к той же области, что и наука и технология, от которых вы отказались.
— То истории машин. Истории, уже рассказанные. Они закончены. Теперь мы рассказываем истории о самих себе.
— Кажется, я понял. Ваши предания повествуют не о достижениях ваших предков, а о личностях, которые чего–то достигли.