Эволюционирующая бездна

Гамильтон Питер Ф.

Мэр Трэвал через день устраивал большие приемы, неустанно двигаясь от одного района к другому, чтобы обеспечить поддержку себе и своим сторонникам из числа кандидатов в представители местной власти. В Беллисе для такого случая подходил только Морской Зал. Его вогнутые стены цвета насыщенной лазури и крыша, своей формой напоминавшая столкнувшиеся волны, полностью оправдывали это название. Кроме того, каждую из десяти высоких входных арок украшали необычные пульсирующие фонтаны. Ради торжественного события из зала удалили скамьи, а вместо них расставили столы с закусками, в центре зала играл небольшой оркестр. К подбору гостей организаторы

отнеслись не менее тщательно, чем повара — к оформлению великолепных канапе. Пообщаться с самим Трэвалом и его основными союзниками пришли представители всех слоев населения Беллиса, от членов небольших торговых семейств, добивавшихся политического влияния, до лидеров уличных ассоциаций, местных членов гильдий и патриархов древних благородных семейств. Присутствовало и строго ограниченное число «простых рабочих». По своей организации прием ничем не отличался от множества других таких же вечеров, предшествующих каждым выборам. Трэвал и члены Высшего Совета знакомились и разговаривали с максимальным количеством людей, чтобы те могли рассказать своим родным и друзьям, что мэр лишен высокомерия, с пониманием относится к насущным проблемам жителей, обладает чувством юмора и знаком с последними слухами про его соперников и некоторых молодых членов благородных семейств.

Эдеард давно потерял счет подобным торжествам, которых посетил множество за последние сорок лет. Но отчетливо ощущал, что их было слишком много.

— Ладно, ладно, — негромко подбадривала его Кристабель, пока они пробирались под струями воды, обрамлявшими входную арку. — Ты можешь это выдержать.

— Есть огромная разница между «могу» и «хочу», — проворчал он в ответ.

Прибытие Идущего–по–Воде и главы Хакспена не осталось незамеченным, и по залу со скоростью лесного пожара распространились выражавшие надежду улыбки. Эдеард состроил соответствующую мину, для каждого означавшую, что он счастлив присутствовать на торжественном приеме, и удвоил излучаемый энтузиазм. Затем он помог Кристабель освободиться от алой накидки, украшенной топазами, сбросил свой знаменитый черный кожаный плащ и сдал вещи швейцару.

«Интересно, присутствуют ли сегодня здесь заядлые сплетники из Оперного театра? Их ждет обильная жатва».

— Посмотри, Максен и Кансин тоже здесь, — оживился он.

— Ты не должен к ним подходить, пока не поговоришь с дюжиной других гостей, — предупредила его Кристабель. — Если ты заболтаешься с Максеном, это продлится до конца приема.

— Да, дорогая.

Но он все равно довольно усмехнулся, поскольку упрек прозвучал не так жестко, каким он мог бы быть еще совсем недавно. В последние дни, с тех пор как Кристабель увидела Небесного Властителя, она заметно повеселела. «В любом случае, она права. Максен и я — пара древних скучных зануд».

Третья рука больно его ущипнула.

— И даже хуже.

— Да, да, дорогая.

Они улыбнулись друг другу и разошлись. Они давно поняли, что поодиночке легче работать с толпой.

Первым его взял в оборот импортер вина. Энергичный мужчина с молоденькой женой желал наладить связи с провинцией Голспит, где на каких–то удивительных виноградниках производили новые сорта вин. Не переставая говорить, он третьей рукой подхватил бокал с подноса официанта и протянул Эдеарду. Как выяснилось, он гордился тем, что в качестве спонсорской помощи предоставил напитки для сегодняшнего вечера. Эдеард сделал глоток и признал выдающийся вкус вина.

— Если бы вы поговорили со своей красавицей женой насчет убийственных тарифов…

Эдеард пообещал это сделать.

Смешно, но люди все еще считали его главным в их

семье.

Потом к нему подошел старшина ассоциации уличных торговцев. Он просто заверил Идущего–по–Воде в своем желании видеть его главным констеблем и то же самое сказал о своих коллегах. Но Эдеард и так всегда старался поддерживать хорошие отношения с ассоциациями.

Следующим собеседником стал мастер гильдии рабочих верфи. Потом член местного Совета: «Меня вдохновил пример вашей жены, я выставила свою кандидатуру и теперь работаю в Совете». Три сына из проживавших в этом районе благородных семейств интересовались его мнением о службе в милиции. Хозяин магазина. Торговый агент по продаже фарфора, пятый сын третьего сына большой купеческой семьи, был необычайно доволен тем, что сумел завести собственное дело и уже наладил связи в провинциях.

— Я член Братства Абрикосового дома, — гордо заявил он Эдеарду.

— Кажется, я что–то слышал о нем, — дипломатично ответил тот.

— Это новое общество для тех, кто не желает жить за счет своих семей. Порядки на Кверенции изменились, и мы хотим самостоятельно воспользоваться новыми возможностями.

— Я очень рад это слышать, — искренне сказал Эдеард.

— Нас, конечно, еще не признают ни гильдии, ни ассоциации. Они просто боятся конкуренции. И Дворец–Сад нас тоже игнорирует, так что мы пока работаем по отдельным контрактам.

— Предоставьте это мне, — заверил его Эдеард. — Я обязательно займусь вашей проблемой.

— Все, чего мы добиваемся, — свободный рынок.

Потом к нему подошел кузнец. За ним — женщина–подмастерье из гильдии эгг–шейперов, чересчур восторженная и слегка пьяная.

Эдеард допивал пятый бокал уже набившего оскомину нового вина, закусывая третьей порцией пряного печенья, как вдруг заметил Джиску и поспешил к ней подойти.

— Ты ведь в числе приглашенных, — сказал он. — Поговори со мной.

— О, бедный папочка. Мама опять затащила тебя на прием?

— Выполняю свою норму.

— Звучит ужасно.

Она понимающе усмехнулась. Джиска была второй из их семи детей, и в ее внешности удачно сочетались красота матери и темные волосы Эдеарда. На прием она пришла в простом платье небесно–голубого цвета с узкой юбкой, что никак не соответствовало требованиям моды в этом сезоне. Но Джиска никогда не стремилась к успеху в высшем обществе Маккатрана, что Эдеарда очень радовало.

— А где же Натран?

— Он просил за него извиниться, но на корабле возникли проблемы. На новых парусах не тот такелаж или что–то вроде того.

— С его кораблем вечно какие–то проблемы. Он вообще годится для плавания?

— Папа!

— Прости.

На самом деле Натран ему нравился. Он родился в семье торговцев, но после нескольких лет работы на семейной флотилии парень решил обзавестись собственным кораблем. В будущем он собирался построить целую флотилию и самостоятельно добиваться успеха.

— Он не так уж плохо справляется, — запальчиво возразила Джиска. — Его агенты уже подготовили несколько выгодных контрактов.

— Вот и замечательно. Он умный парень и с прекрасными планами на будущее.

— Спасибо.

— Э… Ты слышала что–нибудь о Братстве Абрикосового дома?

— Да, конечно. Натран в нем состоит. В нем состоят люди приблизительно такого же положения, как и он, объединившиеся ради большего политического веса. А в чем дело?

— Ни в чем. Это неплохая идея. Я рад, что сыновья из состоятельных семей сами пробивают себе дорогу в жизни.

— Хорошо бы и именитые купцы не создавали им дополнительных трудностей. А то их методы конкуренции не всегда бывают законными.