Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

Кривицкий Лев

А что же предлагают Л. Фесенкова и Е. Дерябина в качестве реализации своих взглядов на решение экологический проблем и соответствующее преобразование комплекса идей универсального эволюционизма? «Мы надеемся, – пишут они, – на создание нового общественного идеала, способного не на словах, а на деле изменить ценностную ориентацию человека. Внутреннее приятие новых ценностных регулятивов может заставить его идти против себя, против своих интересов, против личной выгоды хищнического отношения к природе. Это будет новое мировоззрение, налагающее запрет на разрушение нашей обители – биосферы» (Там же, с. 493).

Вот

это как раз и есть чистейшая утопия. Заставить массовое сознание идти против себя, против своих интересов не просто нереально. Это еще и аморально. Люди хотят лучше жить, иметь перспективу в жизни. Они верят, что дальнейшее развитие цивилизации раскроет перед ними новые возможности, будет способствовать более полному удовлетворению их потребностей и интересов, обретению условий для более полнокровной, насыщенной и интересной жизни. Отнять у них надежду на это – значит убить в них стимулы к эффективному труду, жажду творчества и стремление к поиску нового. Это означало бы закат человеческой цивилизации, а не спасение природы.

Пропаганда отказа от благ цивилизации могла бы увлечь кучку идеалистов из интеллигенции, обладающих обостренным чувством вины и склонных к аскетизму. Но заставить массу людей идти против себя и своих интересов все-таки можно. Но не путем добровольного самоограничения, укорененного пропагандой оторванных от жизни идеалов и воспитанием противоречащих интересам чувств и побуждений, как это предполагают авторы статьи. Реализовать утопические проекты ограничения потребностей массы людей во имя установления экологического равновесия со средой можно только путем жестокого насилия над этими людьми, путем создания системы, которую мы называем экологическим тоталитаризмом.

В рамках, а точнее в тисках такой системы самым жестким ограничениям подвергнется все и все будет нормироваться и лимитироваться. Все сверхнормативное будет подвергаться жесточайшим запретам, а их нарушение – подвергаться жесточайшим наказаниям. Потребление любых ресурсов, количество пищи, использование электроэнергии, топлива, воды, рождение детей – все подвергнется четкой регламентации и законодательному оформлению. Чиновники экологического ведомства получат право вторгаться в вашу личную жизнь и контролировать ваше поведение, прослушивать телефонные разговоры и проводить визуальное наблюдение за происходящим в вашем жилище. Хотели бы вы иметь подобное будущее для себя и своих потомков?

Конечно, это всего лишь антиутопия, достойная пера профессиональных писателей-фантастов. Но так ли уж утопична эта антиутопия? Разве мы не жили в советский период в обществе, очень похожем на то, которое описал Оруэлл в своем романе «1984»? «Зато держава была сильная и ее все боялись», как это еще и сейчас оценивается в массовом сознании миллионов. Представим себе, что решение экологических проблем пойдет по пути ограничений на экономическое и научно-техническое развитие. Экономика все равно будет расти, чтобы обеспечить потребности растущего населения, но исключительно экстенсивным путем.

Встав на путь запретов и ограничений, невозможно прийти ни к чему иному, кроме как к дозированию самой жизни и войнам за ресурсы, к власти, распределяющей любые блага. Это и есть экологический тоталитаризм. Чтобы его избежать, необходимо не ограничивать, а наращивать

развитие цивилизации, наращивая одновременно усилия цивилизации по оптимизации состояния биосферы. При этом некоторые разумные и строго дозированные ограничения все же необходимы. При чрезвычайных обстоятельствах могут стать необходимыми и чрезвычайные меры. Но главным и решающим средством предотвращения экологических катастроф и глобальной катастрофы является творческая эволюция человека и его цивилизации в инновационном обществе.

00.5. Универсальный эволюционизм и перспективы творческой эволюции человека

Возможности и перспективы творческой эволюции человека раскрываются в другой статье этого же сборника, непосредственно посвященной проблеме развития универсального эволюционизма – в статье М. Конашева «Эволюционная теории и эволюционная культура» (Конашев М.Б. Эволюционная теория и эволюционная культура – в кн.: Идея эволюции в биологии и культуре – М.: Канон +, 2011, с. 301–325). В ней автор развивает противоположные, альтернативные по отношению к статье Л. Фесенковой и Е. Дерябиной взгляды на эволюцию и перспективы взаимоотношений цивилизации и биосферы.

Эти перспективы он связывает не с распространением некоего особого экологического мировоззрения, основанного на самоограничении человека и противоречащего его экономическим потребностям и интересам, а с созданием и развитием прежде всего экологической экономики, ориентированной на воссоздание и оптимизацию естественных механизмов эволюции биосферы. Он рассматривает экологическую экономику как необходимый элемент эволюционной экономики, которая, в отличие от доэволюционной экономики, активно и целенаправленно формирует материальные предпосылки творческой эволюции человека. Конечно, «доэволюционная» экономика также постоянно эволюционирует, но она эволюционирует и воспроизводит человеческую цивилизацию и самого человека главным образом за счет природы, а не посредством совместного воспроизводства с ней.

«В доэволюционной экономике, – пишет М. Конашев, – человек воспроизводит самого себя и все ближайшие, необходимые условия своего существовании в основном за счет природы, причем его собственный вклад в это воспроизводство лишь частичен, и в этом своем воспроизводстве он все-таки все еще подчинен природе и не понимает причин этого подчинения, хотя уже осознает сам факт подчинения, например, в религиозной форме… В экологической экономике (а следом, соответственно, и в экологической культуре) природа уже не является лишь материальным источником, причем часто даровым или почти даровым, экономики, но уже становится и целью, продуктом» (Там же, с. 320).

Конечно, сам термин «эволюционная» экономика не вполне удачен. Но он выражает реальную тенденцию развития современной экономики к регулированию ее взаимоотношений с природой и к партнерским, а не командно-бюрократическим способам регулирования экономических взаимоотношений между людьми. Нет сомнения, что эта тенденция пока еще очень слаба. Но она уже проявляется и в экологическом законодательстве, и в методологии современного менеджмента, и в перераспределении доходов, направляемом на экологические и социальные нужды, и в широком развитии малого предпринимательства, и в опережающем росте промышленности высоких технологий.