Эволюция Генри
Шрифт:
— Наставник Дэвид не единственный в Грин Хоум. Мы под наставником Вильямом. Еще двое наставников кроме них, и все обладают достаточной властью, чтобы запретить общине лезть в авантюру слишком высокой ценой. Пока что ты — мелочь, которую не жалко сдать. Стань уважаемым мастером, покажи свою полезность, и сможешь послать наставника Дэвида куда подальше. Ты же не хочешь рисковать своей жизнью? Другие наставники тебя поддержат.
Настало мое время основательно задуматься. Так-то верно: «ничейного» не бывает, а закрытые сейфы в нынешних условиях — достаточно надежны, чтобы не ставить возле каждого
Хотя, черт, я же главного не замечаю — в «Грин Хоум» явно наметился раскол среди наставников. Или он был до этого, не важно — но раз наставник Вильям не в восторге, что мэр отправится вскрывать сейфы, а наставник Дэвид очень даже не против и предпринимает усилия, чтобы общину не обделили — то, может быть, дело в том, чтобы не обделили его лично, а остальных наставников по боку?..
С чего я вообще решил, что все руководство Грин Хоум — монолитно?
Наверное, с того, что ко мне ни один наставник, кроме Дэвида, не заходил — понятно, что люди занятые, зачем им это. Один говорит для всех — и это нормально.
А с другой стороны, остальных могли попросту не пустить к «сильно больному» — и именно поэтому Дэвид так ярко описывал мои травмы перед общиной… Болею, травмирован, нельзя ко мне и точка. Узурпировал меня и крутит с мэром напрямую?
Как тогда меня вывели на этот разговор?.. И как определить, что я не выдумываю и не накручиваю себя попусту? Да очень легко — когда я вернусь, будет скандал.
У всех интересы, все хотят проехаться на чужом горбу. А мне бы на север, к шефу. Но если я прав, появляется шанс проскочить.
— Ладно. Но для начала, я хочу, чтобы мне вернули золото и деньги. — Выдвинул я требование.
— Зачем они тебе? Где ты их собрался тратить?
— Это мои золото и деньги. — Ответил я спокойно и уверенно. — Это мое условие. Верните, и начинаем работать с чистого листа. Мастерская, подмастерья — все будет, как вы хотите.
— Генри… — Вздохнул Ральф. — Давай посчитаем содержимое твоей куртки вкладом в общее дело. Нам тоже пришлось потратиться — убеждать наставника Вильяма, лечить Винса…
Он запнулся, глядя, как я отрицательно качаю головой.
— Вернете — сработаемся. Нет — значит, никакого вам доверия.
— Генри…
— Зимой, наверное, холодно по полю ходить? Особенно в вашем возрасте.
— Ладно. Ладно, черт с тобой. — Раздулись от возмущения ноздри Ральфа. — Будет так, как ты хочешь. Но учти, Генри. Я тоже — человек упрямый. Кинешь меня, я ж всю жизнь потрачу, чтобы тебя достать. Не будет у меня другой цели, кроме как брюхо тебе вспороть и на дереве за твои же кишки подвесить.
— Все нормально будет. — Заверил я. — Договаривайтесь с наставником Вильямом. Мне кажется, не дать усилиться наставнику Дэвиду и мэру для него важнее, чем мое барахло.
Ральф замер, вслушиваясь. А я внутренне поморщился от того, что ляпнул. «Усилиться» — слишком скользкое слово.
Понятия не имею, знает ли Ральф и его наставник, что именно
Хотя, черт, знают они всё — просвечивающие уши наставника Дэвида прямо свидетельствуют об изменениях в организме. Талант Мэри, талант мэра — это идиотом надо быть, чтобы иметь власть и упустить шанс возвыситься, не забывая запретить это остальным.
Только мне этого знать не положено.
Впрочем, золото, даже если его не жрать и не принимать с ним ванны, само по себе — достаточный аргумент, так что я продолжил без запинки:
— В хранилищах этого золота — килограммы. В ваших интересах не дать его другим. Золото — власть, власть — золото. Я неправильно говорю?
Мужик, подумав, кивнул.
— Решим. Только потратить все равно не выйдет.
— А вон, торговцы на что? — Кивнул я в сторону поселения.
Вживую я их не видел, взгляд не дотягивался — он тоже имел ограничение по дальности (рано или поздно картинка начинала размываться, а голова страшно болеть). Но Летка всякий раз махала в один и тот же угол комнаты, когда говорили о них — значит, все еще стоят на юго-западе.
— Торговля только через наставников. Ты скажи, что нужно — купим. Если ты сам на прилавок рыжье вывалишь, знаешь, сколько вопросов к тебе появится?
— Ладно. — Пришлось признать его правоту. — Они тут насколько?
— Неделю минимум. Сначала развезут часть купленного по округе, тем же черным — они у нас не покупают, но жрать-то хотят все.
— Торговцев, получается, не трогают? — С интересом уточнил я.
— Тронешь одного — другие не приедут. Торговать выгоднее. — Забычковал Ральф сигарету, убедился, что потушил и положил окурок обратно в пачку. — Давай, поднимайся на ноги и иди обратно. Будут спрашивать — скажи, я извиниться хотел.
— Было бы, кстати, неплохо.
— Не начинай снова, — поморщился Ральф. — По мастерской я с нашим наставником сегодня решу, машину он даст. Завтра, думаю, с рассветом двинемся, заберем все… И постарайся никуда не влипнуть, будь так добр.
— Нет такого желания.
— А когда оно с твоего желания начиналось? — Прищурился тот. — Тут главное не усугубить.
— Знал бы, где падать, соломки бы подстелил… — Поднялся я со скамейки, подразумевая завершение разговора.
— Тогда бесплатный совет. — Поднялся Ральф вслед за мной и, встав спиной к все еще ожидавшему меня сопровождающему, тихонько добавил. — В постели много не болтай.
Я, кажется, не удержался от растерянного взгляда.
— Говорят, на роль твоей подружки конкурс был, — шепнул он. — Что ты так смотришь? Наставники знают, как контролировать людей.
Настроение резко упало вниз. И отчего-то вертелось глупое, совершенно неуместное «Лин бы никогда так не сделала». Обворовать — да, наговорить кучу мерзостей — легко, на регулярной основе, как и столь же ярко потом мириться. Но смотреть в глаза и врать…
Впрочем, какая разница?
На негнущихся ногах я вернулся к пинавшему от безделья какую-то кочку мужику и вместе с ним отправился обратно. Успокоился, конечно — переосмыслил, вычеркнул пункт «мы вместе с Леткой героически бежим на север». В остальном — ничего не изменилось.