Эволюция любви
Шрифт:
Греки смогли воспринять любовь как изнурительный жар крови, запредельное энергетическое напряжение, как неотвратимое, божественное безумие, которое говорит своим собственным языком.
Гимн Гомера «К Афродите»:
Сладкое в душах богов вожделение она пробудила,
Власти своей племена подчинила людей земнородных,
В небе высоком летающих птиц и зверей всевозможных…
Первый европейский поэт любви Архилох (VII в. до н.э.):
От
Бедный, без сил я лежу, и боги мучительной болью
Суставы мне пронзают вдруг!
«Десятая муза» Сапфо (VII в. до н.э.):
Словно ветер, с горы на дубы налетающий,
Эрос души потряс нам…
Страстью я горю и безумствую…
Лирический поэт Ибик (VI в. до н.э.):
Но никогда надо мною
Страсть не смыкает очей:
Точно палящей грозою
Ветер фракийский Борей,
Вдруг на меня налетает Волей Киприды Эрот,
Сводит с ума, иссушает.
Этот поэтический язык любовной страсти подхватывают римляне.
Римский поэт Катулл (I в. до н.э.):
Помни: только лишь день погаснет краткий,
Бесконечную ночь нам спать придется.
Дай же тысячу сто мне поцелуев,
Снова тысячу дай и снова сотню.
И до тысячи вновь и снова до ста.
Римский поэт Проперций (I в. до н.э.):
Тот, кто безумствам любви конца ожидает, безумен:
У настоящей любви нет никаких рубежей…
Способность к осмысленному переживанию любви и выражение любовных чувств в лирике и оказались вирусом иммунодефицита для античной мифологии. Любовная лирика оформляется, скорее всего, в героическую эпоху и становится столь важной для греков, что среди их девяти муз обретается даже особая муза любовной поэзии Эрато.
Лирика, предъявляя любовные переживания, открывает внутреннюю перспективу человеческой жизни, и тем самым – вообще внутренний план бытия, где присутствуют тайные основы и титанические импульсы мироздания.
Лирика – сладость, боль и ужас обрушения плоской поверхности внешнего существования человеческой множественности в карстовую пещеру незримого и подлинного, внутреннего миропереживания, пещеру, промытую самим могучим током бытия – любовью. Именно лирика, это падение внутрь себя, претворило природу античного мифа, трансформировав его из способа бытия в эстетику. А далее и вовсе наметило новый, непредсказуемый и трагический, почти невероятный путь европейской культуры.
Этот ужас падения внутрь, леденящий страх перед неумолимой катастрофой древнего порядка жизни, шок обрушения основ запечатлен в классической трагедии, которая как скульптура воспроизводит разломы внешней поверхности жизни. Ведь античных трагиков наблюдают уже не состояния
Хор в еврипидовском «Ипполите» поет: «Вы ужасы миру о силе Киприды могли бы поведать». Эрот здесь – страшный жестокий бог, которого боятся не только люди, но все прочие боги.
Медея (внучка Гелиоса – бога Солнца) ради возлюбленного Ясона убила и брата, и дядю, а когда Ясон пожелал жениться на другой, то погубила и свою соперницу, а затем, чтобы отомстить Ясону, убивает и своих совместных с Ясоном детей. Федра, полюбив своего пасынка Ипполита, кончает с собой, а Тезей, ее муж, убивает Ипполита. Геракл в припадке безумия приканчивает жену и детей, а потом и сам гибнет от любви Деяниры. Клитемнестра, полюбив Эгиста, губит своего мужа Агамемнона, а их дети, Орест и Электра, убивают ее. Эдип, который убил по неведению своего отца Лая и стал мужем своей матери Иокасты, узнав об этом родстве, выкалывает себе глаза и уходит скитаться. Прокна, чей муж силой овладел ее сестрой Филомелой и вырезал ей язык, чтобы та ничего не могла рассказать, убивает своего сына в отместку мужу. Да, собственно, и Троянская война – как повествует Гомер – началась из-за любви.
Любовь – через свои лики в искажающих зеркалах человеческих стереотипов – открывается как несоизмеримая со всеми от века данными установлениями человеческой жизни. Страшно! Но назад не воротишь: наступил новый День культуры. И он принес философию, религию, науку, личный способ существования. Сколько даров по сравнению со скукой однообразного и примитивного мифологического группового сознания, которое заполняло форму индивидуального ума! И нужно было «сойти с (этого) ума», чтобы двигаться дальше…
«Эреоманио» – безумство от любви, безумная сила любви взорвала и разрушила старую рабскую машину жизни. Вот это и случилось в античности, и на ее монументе – символ Неудержимости, Изобилия и Чрезмерности Любви.
Античная культура, дошедшая до Рима, изобрела любовь как сластолюбие и изощренную игру. В «Анналах» Тацита и «Жизни двенадцати цезарей» Светония воссозданы любовные оргии при дворе цезарей. Императоры предавались любви публично, на глазах у народа. Они становились любовниками или любовницами мужчин, брали себе в наложницы сестер – как Калигула и даже мать – как Нерон.
Куда же влечет этот необузданный Эрот, этот бог, мечущийся между прекрасным и безобразным, между мудростью и безумием, между нищетой и изобилием, между богами и людьми, между экстазом жизни и смертью? Что же греки знают об этом?
Эрот – это стремление от худшего состояния к лучшему, уверены греческие философы. Платоновский диалог «Пир» повествует о смысле любви. Эрот открывается там как стремление человека к изначальной целостности, поэтому он и самый человеколюбивый бог. Изначально человеческая природа была не такой, как теперь. Люди были трех полов, третий пол исчез, а имя его стало бранным – «андрогин» (гермафродит). Третий пол сочетал в себе признаки обоих полов. Конечностей и органов у прежних человеческих существ было в два раза больше. Они были так сильны, что посягали на власть богов, пытаясь совершить восхождение на небо. Тогда боги решили положить конец их претензиям, уменьшив их силу. И Зевс разрезал их пополам, подобно тому, как волосом режут яйцо.