Эволюция
Шрифт:
В руках у Виталия был его любимый для разделки мяса кухонный нож, покрытый сгустками крови, сам он был одет в непромокаемый фартук, на котором имелись весьма обширные кровавые потёки. Отведя глаза от обречённых и почему-то до сих пор живых жертв, он столкнулся глазами со своей мамой, которая стояла напротив него с другого конца стола. Её взгляд был укоризненным, она явно была чем-то недовольна.
– Мама?! – не веря своим глазам, удивлённо вскрикнул Виталий.
До него только стало доходить, что она здесь, в доме, где она не была ни разу, стоит напротив, а следовательно, видит, что он натворил. Видит трупы, верней скелеты людей. Естественно, она понимает, что он убил этих мальчишек, разделал их и собирается их съесть.
– Истинно! Истинно! Говорю вам: если не будете есть Плоти Сына человеческого и Пить Крови Его, то не будете иметь в себе Жизни. Аминь. Аминь. – раздался хриплый, но узнаваемый голос его мамы.
Виталий вспомнил, как мама каждый вечер, перед сном, читая вечернюю молитву, заканчивала её данными словами Иисуса Христа. В этих словах из её уст всегда чувствовался какой-то загадочный смысл, практически магический подтекст. С тех пор много воды утекло, он стал ярым атеистом, чем очень сильно злил свою матушку. Прожил, и до сих пор живёт далеко не безгрешную, совершенно чуждую для праведного христианина жизнь. Но данные слова засели у него в мозгу настолько крепко, что стали не просто навязчивой мыслью, они стали для него реальностью. Образ стоящего перед его детскими глазами растерзанного на кресте мужчины, истекающего кровью, строгие глаза его набожной мамы, когда ему приходилось с брезгливостью целовать мощи очередного святого, а по сути своей, отрубленные и высушенные части человеческого тела рождали в его мозгу мысли, желания, достойные монстра, в которого он, в конце концов, неизбежно превратился.
Мама повторяла и повторяла слова, сказанные когда-то давным-давно человеком, которого долго истязали, изуродовав его тело, кожу, мышцы. Затем прибили гвоздями, пробив сухожилия и кости к кресту, а по окончании казни вспороли ему живот, выпустив внутренности наружу. Того человека звали Иисус Христос, и сказал он эти слова во время трапезы со своими учениками, апостолами, понимая и зная, что с ним будет в ближайшее время.
При этом матушка медленно распахнула свой ситцевый, пожелтевший от времени халат, в котором она постоянно ходила. И Виталий шарахнулся назад, от стола к окну, чуть не упав при этом на пол. Под халатом у мамы виднелись почерневшие человеческие рёбра, и он вспомнил всё до мельчайших подробностей. Мамы давно уже нет, она была первая, кого он съел, из рода человеческого.
Проснулся Виталий в холодном поту, когда солнце уже вовсю сияло на небосклоне. Лёша с Владимиром, судя по тишине в казарме, ещё спали. Наверняка праздновали ночной успех до утра, находясь под адреналином эмоций. Виталий слышал сквозь дрёму их радостные вопли, пока не погрузился в глубокий сон.
В первую очередь, стараясь не шуметь, он прошёл к люку на крышу казармы, хотелось посмотреть, как там священник со своей бандой после ночного происшествия. Он взглянул на верёвку с узлами крайне скептически - руки ещё побаливали вследствие ночного подъёма. Слишком это было тяжко физически - с помощью одних лишь рук подниматься на четырёхметровую высоту. Да ещё верёвка при этом постоянно раскачивалась, врезалась в ладони, натирая на них мозоли. Каждый подъём напоминал собой сдачу зачёта по спортивной дисциплине. Поэтому Виталий решил в корне исправить данную ситуацию, он повернулся и ушёл прочь, спустившись на первый этаж.
Он помнил, что вчера при осмотре помещений вместе с солдатами, в каптёрке видел катушку толстой верёвки, такую же солдаты задействовали для поднятия его с земли на крышу казармы. Используя данную бухту верёвки и нож, Виталий соорудил нехитрую верёвочную лестницу достаточной длины, чтобы заменить неудобную верёвку. По такой лестнице гораздо проще подниматься наверх, тем более с автоматом на плечах, чем карабкаться, используя силу одних лишь рук по верёвке. Верёвочная лестница, являясь гибким сооружением, не теряла своих качеств
Закончив с верёвочной лестницей, Виталий принялся аккуратно её сматывать, стараясь, чтобы она не спуталась. Как вдруг почувствовал затылком, на котором тут же встали волосы, словно они наэлектризованы, чужой холодный взгляд. Стараясь не выдавать, своего волнения, он медленно повернулся, жалея, что автомат поставил у стены, чтобы не мешал работать. В проёме открытой двери стоял Вовчик, в его руках, дулом вниз находился автомат, смотрел он на Виталия с подозрением.
– Лестницу соорудил. «Не поможешь установить?» —спокойно сказал Виталий, продемонстрировав ком верёвки в своих руках.
– Сегодня ночью кое-как взобрался по вашему тросу. Силы уже не те, давно не молодой.
Владимир сразу расслабился, его взгляд потерял настороженность, опять стал ленивым, с лёгкой презрительностью, в котором читалось превосходство. Не произнеся ни словечка, он молча повернулся и удалился. Виталий принял это молчание как согласие и, завершив наматывать лестницу на руку, не забыв прихватить автомат, направился вслед за ним на второй этаж.
Этот недоверчивый взгляд солдата сказал Виталию о многом. Ему точно здесь не рады, а о доверии не может идти и речи. Впрочем, это нормально: кто он для этих солдат? Появился неведомо откуда, да ещё в сопровождении большой группы нехватчиков. Тем более он действительно задумал по поводу этой парочки недоброе, наверное, парни чувствуют это. Когда живёшь в мире, где твоя жизнь постоянно подвергается опасности, организм задействует какие-то до этого неведомые резервы, включает так называемую чуйку, предчувствие, дабы сохранить себе жизнь.
Установив верёвочную лестницу с помощью розовощёкого бугая в считанные минуты, так как тому не составляло труда взобраться по канату на крышу, Виталий проверил надёжность и прочность изготовленной им лестницы. Теперь он мог без всякого напряжения подняться на крышу казармы, этот факт очень порадовал Виталия, особенно то, что эти молодые недоумки не догадались сделать столь простое и надёжное средство. Виталий воспрянул духом, видя одобрительные взгляды мальчишек, по поводу его инициативы изготовить верёвочную лестницу, по которой действительно было намного проще подниматься самим и поднимать грузы. Наконец-то он стал входить в доверие к этим пацанам, ещё немного и они будут доверять ему настолько, чтобы повернуться к нему спиной, тогда уж он не упустит свой шанс.
Внизу, возле казармы всех ждал сюрприз. Священник, вся его многочисленная свита, военные в форме, потерявшие ночью Гальку, а также трупы пропали. На секунду Виталий почувствовал себя голым. Он настолько привык за эти несколько дней, что батюшка был неотъемлемой частью его жизни, всегда находился рядом, что поверить в исчезновение священника было трудно. Тем более у него появился вполне отчётливый план, как с помощью контролируемого, почти ручного батюшки увеличить свои шансы выжить, улучшить жилищные условия, обеспечить себя всем необходимым, не рискуя собственной жизнью, как это приходится делать всем остальным выжившим вокруг. Хотя буквально сутки назад он искал любой шанс, чтобы убежать от столь сомнительного сопровождающего и куратора в одном лице.
– Походу ушли к штабу, – послышался рядом голос Лёши, а на вопросительный взгляд Виталия продолжил.
– После взрыва все зомби-нехватчики теперь в штабе тусуются. Хрен знает, что они там нашли? Но Галька именно с той стороны свои набеги делала.
– Труп Гальки смотрю, тоже уволокли, – указав на чёрное пятно, на асфальте утвердительно сообщил Виталий.
– Они всегда трупы забирают, едят их по ходу, я сам видел не раз, как они убитых хавают, – пожав плечами, ответил Лёша.
– О, глянь, братва! Фишки больше нет! – послышался позади голос Владимира.