Евреи и пророк
Шрифт:
– Ай киши, не могу забыть я рассказ сына
– Про ангелов что ли?
– Ну да.
– Глупости это. Не верь!
– Ни в этом дело, ай киши.
– Тогда в чем?
– Не обратил ли ты на кое – что свое внимание?
– На что именно? Не понял я
– На исходящий запах от Мохаммеда.
Аль – Харрис обернулся к Халиме, раскрыв свои огромные глаза.
– Да, да, жена. Я тоже чуял запах. Исходил от малыша Мохаммеда невероятный запах.
– То был божественный запах. Неземной, ангельский запах. С детства благоухает он цветочным
– И думаешь, в этом есть какая то взаимосвязь?
– Не каждому дано иметь подобный запах. Мне кажется, избран он Аллахом.
Ведь посуди сам, 4 года что был он здесь, ты уже другой мужчина. Стал сильным ты, ведь я же знаю это. Я ведь твоя жена. И от запаха исходит это все. От запаха Мохаммеда. Он избран богом.
– Не знаю Но запах от него исходит действительно какой-то блаженный.
– Это не какой-то, это великий запах.
И вы подобно так падете, Как с древ увядший лист падет, И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет.2.
В 1949 году в Военной Прокуратуре СССР члены комиссии по особо важным делам неожиданно наткнулись на папку с надписью «Незаконченное дело».
Так и не было завершено это "*дело"*. По сей день нераскрыто, незакончено оно.
Журналисты, специалисты, генералы, военные, видавшие виды люди, разводили руками, не понимая, что же это было? Умалчивались все, не любили говорить об этом «странном деле» Прокуратуры, которое так и осталось загадкой.
Так что же там было?
В 1943 году, при обороне Севастополя, в момент ожесточенной рукопашной схватки с фашистами, отряд немцев численностью из 7 солдат, начал отступать в лес. Но скоро был схвачен в плен, обезоружен, и при конвоировании лейтенанта Ярослава Данилова и сержанта Меера Якубова, немецкий отряд должен был быть переправлен в штаб на допрос.
По пути, когда Данилов и Якубов вели пленных перевязанных фашистов в здание штаба, они вынуждены были пересечь данный маршрут через небольшую рощу. И вот тут случилось непонятное!
Стоило им проделать несколько шагов, как в небе вспыхнул яркий свет, поднялся страшный ветер, поднялась буря, в воздухе образовался вакуум.
Все 9 спутников потеряли сознание, упали ничком на землю, заснув крепким сном, как птенцы в гнезде.
Через определенное время они проснулись. Сержант Якубов протерев глаза, заметил, что обвязанные немцы рядом, все нормально. Начал будить своего командира Данилова. Последний, проснувшись, посмотрел по сторонам, и заметил что-то неладное. Что – то тут не так, говорил Данилов.
Вроде бы находились в Севастополе они, а тут – тайга, незнакомые места, холодная погода. Также стали переглядываться по сторонам и немцы, заметив откровенную перемену географии и климата.
Данилов приказал разузнать местность, пронюхать – де ситуацию, только все делать осторожно, аккуратно.
Когда вышли они к лесной проселочной дороге, то радостно увидели обоз.
Ехал он к ним. В обозе сидели старый мужик и его внучка, девочка лет десяти. С особым любопытством разглядывала военных маленькая девочка.
Когда Данилов загородил им дорогу, спросив: «Отец, куда ведет эта дорога»? – старик удивленно смотрел то на пленных фашистов, то на Данилова с Якубовым.
Данилов повторил вопрос, при этом уже серьезно добавив: «где мы находимся»? После этих слов старик как бешенный стал кричать – Ааааа!!!! – и вместе с внучкой быстро поехал дальше.
«Что за херня»? Якубов и Данилов пожимают плечами, а немецкие солдаты вообще без понятий, что тут происходит.
Оказывается, это был уже сентябрь 1946 (!) года. И действие происходило в Сибири, под Томском.
До сих пор под названием «странное дело» не раскрыто оно. Это быль, явь, печаталась даже она в журнале "Наука и Религия'' (1999 год, №5, стр.18).
Но военные эксперты забыли указать одну деталь.
Уже после войны Ярослав Данилов, отдыхая на рыбалке с друзьями, отозвался о Меере Якубове вот так:
– Ребята, ей богу, Меер страшно вонял, дикая от него исходила вонь. В казармах спать было невозможно. Даже те пленные фашисты, прижимали свои носы от страшной вони. И что главное, даже после баньки все равно разило от него дохлятиной. Будто за пазухой припрятал дохлую он крысу. От его зловония, отпрыгивали в сторону волки, собаки и всякая скотина.
Ужа ужалила ужица, Ужу с ужицей не ужиться, Уж уж от ужаса стал уже, Ужа ужица съест на ужин.3.
Баку, 2003 год, декабрь месяц. Исаак Якубов прогуливался по тихим улочкам Баку. В лицо дул свежий ветерок, пахло морем и травой. Было 3 часа дня. Еще не вечер.
Это был сорокалетний человек, с гладковыбритым лицом, льдисто-голубыми пронизывающими глазами. Лицо Аполлона, рост под 183см (примерно), спортивная фигура, накачанные мышцы на каждом квадратном сантиметре тела проступали: природа явно не поскупилась, создавая этот выставочный экземпляр.
В то же время он был изящный, со своеобразной пластикой, с лукаво нежным, грустным обаянием.
Он родился в Ленинграде, на Лиговке, там учился в школе, потом переехал в Баку. Часто разъезжал по различным городам мира. Такая у него работа.
Родители скончались давно, жива была сестра. О ней знавал лишь то, что замужем она в Париже. Не общались они уже давно.
Сложным был человеком Исаак. В кругу приятелей он был больше известен как Иисус. Иногда бывал он щедрым, иногда скупым. То добрый, а порой и злой. То смел – то трус, то груб – то ласков.