Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря
Шрифт:
Можно привести еще один факт, подтверждающий надуманность концепции об антисемитизме периода «Большого террора». Вместо арестованных и расстрелянных чекистов-евреев, на их место в 1937–1938 гг. приходили другие чекисты, также представители еврейской нации. Так, расстрелянных чекистов еврейского происхождения из окружения Ягоды – К. В. Паукера, М. И. Гая, И. М. Островского, Л. Г. Миронова, А. Я. Лурье, 3. И. Воловича, М. С. Погребинского, Я. С. Агранова и др. – сменили чекисты-«ежовцы», евреи по национальности B. М. Курский, И. Я. Дагин, А. М. Минаев-Цикановский, М. И. Литвин,
C. Б. Жуковский, В. Е. Цесарский, И. И. Шапиро и др. И этот процесс был характерен как для центрального аппарата НКВД СССР, так и для большинства региональных подразделений Наркомвнудела.
Так, на Украине, после арестов евреев-чекистов из «команды» Балицкого – М. К. Александровского, С. С. Мазо, Г. А. Гришина (Клювганта), А. Б. Розанова,
В декабре 1938 г. в ходе партийного собрания начальник УНКВД по Киевской области капитан ГБ А. Р. Долгушев был вынужден решительно отметать обвинения в антисемитизме, которые выражались якобы в неком притеснении по службе чекистов-евреев. Он утверждал, что изгнание со службы было связано не с национальностью, а с наличием на большинство евреев-сотрудников НКВД компрометирующего материала. Долгушев в своем выступлении особо отметил следующий факт: до его прихода на должность в столичное УНКВД в мае 1938 г. в нём было «…очень незначительное количество евреев, а сейчас в аппарате облуправления почти 50 % евреев» [138] .
138
Бажан О., Золотарьов В. Висуванець Миколи Єжова або Траєкторія злету та падіння капітана державної безпеки Олексія Долгушева // Краєзнавство. – 2013. – № 4. – С. 242 (на укр. яз.).
Аналогичным образом прошла и смена руководства в УНКВД по Ленинградской области в период 1938 г. Здесь евреев-чекистов из «команды» Заковского (Н. Е. Шапиро-Дайховский, Н. А. Фидельман, Я. Е. Перелумутр, М. И. Мигберт, М. Л. Рошаль и др.) сменили евреи-чекисты, приведенные новым начальником Управления НКВД М. И. Литвиным – А. М. Хатаневер, Л. С. Альтман, К. Б. Гейман, Н. М. Лернер, Я. А. Гозин и др.
Несмотря на масштабные репрессии, затронувшие евреев, последние и после «Большого террора» не исчезли из управленческого класса страны. В 1939–1941 гг. мы наблюдаем евреев в роли руководителей союзных наркоматов: М. М. Каганович (нарком авиационной промышленности СССР), С. С. Дукельский (нарком морского флота СССР), Б. Л. Ванников (нарком вооружения СССР), Л. М. Мехлис (нарком государственного контроля СССР), Н. А. Анцелович (нарком лесной промышленности СССР).
Определенный процент евреев (правда меньший, чем в 1930-е гг.) был сохранен и в правоохранительных органах, в частности, в органах НКВД-НКГБ-МГБ. В списках личного состава НКГБ-МГБ мы находим немало евреев, в частности, генерал-лейтенантов М. И. Белкина и Л. Ф. Райхмана, генерал-майоров Г. С. Болотина (Болотина-Балясно-го), Д. Р. Быкова, А. М. Була, В. Н. Гульста, И. И. Илюшина-Эдельмана, Г. А. Корсакова, И. Я. Лоркиша, М. Л. Мичурина-Равера, Л. И. Новобратского, С. Н. Павлова, Н. И. Эйтингона.
Значимый процент евреев в органах власти наблюдался в тех регионах, где еврейское население было многочисленным – Белорусская ССР, Молдавская ССР, Украинская ССР. Вот яркий пример на основе данных о руководящих структурах власти в Могилёвской области (Белоруссия). В партийных органах области евреями были: третий секретарь обкома КП(б) Белоруссии (далее – КП(б)Б) (Я. М. Горелик), заведующий отделом Могилевского обкома КП(б)Б (А. А. Эстеркин), секретарь Могилевского горкома КП(б)Б (И. Л. Хавлин), секретарь Могилевского сельского райкома КП(б)Б (Ш. И. Егудин) и др. В областных советских органах власти (Могилёв) также хватало руководителей, евреев по национальности: заместитель председателя облисполкома Н. Б. Кац, председатель Могилёвского горисполкома Д. И. Астров, председатель областного суда А. Е. Шубик, редактор областной газеты «Камуніст Магілеушчьіньї» Л. М. Стерин, председатель Могилевского Осовиахима И. Д. Хайцин и др. [139] Заметным был и процент евреев в руководстве промышленных предприятий, учреждений культуры и образования Могилёвщины. На 1941 г. общий удельный вес евреев-ответственных работников в руководящих органах КП(б) Б в г. Могилеве составлял 22,3 % (на 1929 г. 21,4 %), в Могилевском округе – 22,3 % (на 1929 г. – 21,4 %) [140] .
139
История
140
См. там же. – С. 73.
Аналогичную картину мы наблюдаем и при изучении списков личного состава органов партийной и государственной власти в столице Белоруссии – Минске. Так, на 1941 г. в БССР евреи занимали руководящие посты: секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Григорий Эйдинов, заведующий отделом ЦК КП(б) Белоруссии Абрам Озирский, заведующий военным отделом ЦК ЛКСМ Белоруссии – Эпштейн, заместитель председателя СНК БССР – Исаак Черный, наркомы – Исаак Курган, Исаак Кунин, Яков Каган, председатель Радиокомитета БССР – Моисей Екельчик, начальник республиканского Управления трудовых ресурсов – Моисей Хасин, заместитель прокурора БССР – Гинзбург, заведующие отделами ЦК КП(б) Белоруссии – Абрам Глозман, Самуил Гласов, Исаак Юдасин [141] .
141
Иоффе Э. Г. Страницы истории евреев Беларуси. Краткий научно-популярный очерк. – Минск; «АРТИФЕКС», 1996. – С. 105.
Таким образом, можем констатировать, что к началу Великой Отечественной войны евреи сохранили свое положение в системе государственного управления, но оно было ограничено той пропорцией, которую они занимали в общей численности населения Советского Союза. В конце 1930-х гг. евреи продолжали играть значительную роль в государственной, социальной и культурной жизни страны, несмотря на «антисемитизм» Сталина.
Работая с архивными документами, авторы многократно сталкивались с фактами, опровергающими версию о т. н. «еврейском (сионистском) заговоре» в государственном аппарате Советского Союза. Так, к примеру, сотрудники 5-го (Особого) отдела ГУГБ НКВД СССР под руководством еврея И. М. Леплевского (в его прямом подчинении находилось немало евреев-чекистов, вспомним только самого известного следователя – «колуна» 3. У. Ушакова-Ушомирского) собрали и реализовали оперативные материалы на 300 командиров из высшего командного состава РККА, таких же, как и чекисты-следователи, – евреев по национальности.
Ушаков и другие следователи ОО ГУГБ НКВД СССР, в том числе и еврейского происхождения, требовали от подследственных признательных показаний так, чтобы они были написаны «кровью и мозгом» [142] . Следователи-«колуны», такие как М. А. Листенгурт, 3. У. Ушаков-Ушомирский, В. С. Агас и др., были способны за короткое время получить от арестованных показания такого рода, какие давал, к примеру, бывший начальник Разведуправления РККА С. П. Урицкий. В своем заявлении заместителю начальника ОО ГУГБ НКВД СССР Агасу он так характеризовал свое состояние: «Последние дни я плох, у меня бывают обморочные состояния, кровавая рвота, мне трудно думать, если можно дайте мне один день перерыва, вызовите меня – я Вам доложу, а потом всё до конца напишу. Я хочу превратиться в такого арестованного, который помогает власти. Я хочу заслужить милость Советской власти» [143] .
142
Сувениров О. Ф. Трагедия РККА 1937–1938.-М.: ТЕРРА, 1998.-С. 165.
143
Сувениров О. Ф. Трагедия РККА. – С. 154–155.
В тяжелом моральном состоянии пребывал после допросов и бывший начальник Управления по начальствующему составу РККА Б. М. Фельдман, написавший 31 мая 1937 г. своему следователю Ушакову заявление следующего характера: «Я хочу через Вас или т. Леплевского передать Народному комиссару внутренних дел Союза ССР тов. Ежову, что я готов, если нужно для Красной Армии, выступить перед кем угодно и где угодно и рассказать всё, что я знаю о военном заговоре… Вы не ошиблись, определив на первом же допросе, что Фельдман не закоренелый враг, а человек, над коим стоит поработать, потрудиться, чтобы он раскаялся и помог следствию ударить по заговору…» [144] .
144
Сувениров О. Ф. Трагедия РККА. – С. 154.