Евреи в НКВД СССР. 1936–1938 гг. Опыт биографического словаря
Шрифт:
В анонимке вновь не стали особо разбираться, вероятно, увидя в ней лишь желание «врагов народа» подставить чекиста, к тому же участвующего на тот момент в следствии в отношении бывшего всесильного наркома внутренних дел Ягоды. В январе 1938 г. Бриля забрал к себе на работу его бывший начальник по ЭКУ ОГПУ СССР, нарком внутренних дел Узбекской ССР Д. 3. Апресян. На рапорте Апресяна об отзыве Бриля в Ташкент стояла положительная виза Ежова: «Т. Фриновский проверить по всем фактам, подходит – не возражаю». Ничего предосудительного в биографии и служебной карьере Бриля вновь обнаружено не было, и в апреле 1938 г. он возглавил Управление НКВД по Ташкентской области [92] .
92
ИЦ МВД Республики Узбекистан. Архивное личное дело № 23164 на В. М. Бриля.
Обширный компромат был накоплен и на начальника ТО УГБ НКВД УССР Я. В. Письменного. Помимо обвинений в непрофессионализме (см. биосправку на Я. В. Письменного), имелись и материалы о его моральном разложении. В материалах особоуполномоченного НКВД УССР сохранилось немало сведений о многочисленных встречах этого высокопоставленного чекиста с женщинами легкого поведения, о
93
Шаповал Ю. /., Золотарьов В. А. Всеволод Балицький. Особа, час, оточення. – Кіев: Стилос, 2002. – С. 332–333.
Имя Письменного еще до периода «Большого террора» фигурировало в ряде дел уголовного характера. Так, в 1936 г. при аресте кельнерши бара «Интурист» в Одессе Я. Я. Головской, подозреваемой в польском шпионаже, была обнаружена переписка интимного характера, где адресатом являлся Я. В. Письменный. Начальник УНКВД по Одесской области А. Б. Розанов был вынужден изъять эти письма из уголовного дела и направить их лично Письменному.
Всплывало имя начальника ТО УГБ НКВД УССР и в уголовном деле балерины Киевского театра оперы и балета Середы, арестованной по обвинению в попытке убийства комкора Н. Н. Криворучко. Середа была любовницей комкора, тот в ходе скандала избил её, и обиженная женщина решила мстить (застрелить его из револьвера). Спасло Кривручко лишь то, что она не умела хорошо пользоваться огнестрельным оружием. В ходе следствия выяснилось, что в ближний имтимный круг Середы входил не только Криворучко, но некоторые высокопоставленные чекисты, в том числе и Письменный // ЦГАООУ. Ф. 263. On. 1. Д. 44539-ФП. Л. 59–61; ЦГАООУ. Ф. 263. On. 1. Д. 45866. Л. 175–176.
Рядовые чекисты делали неоднократные попытки разоблачить «антипартийное нутро» Письменного и его ближайшего окружения. Однако по личному указанию Балицкого (комиссар ГБ 1-го ранга В. А. Балицкий, в 1934–1937 гг. – нарком внутренних дел УССР) и Кацнельсона (заместителя наркома внутренних дел УССР – см. биосправку) эти попытки немедленно гасились, а материалы, направленные на рассмотрение особоуполномоченного НКВД УССР, клались под сукно.
Так произошло и в начале 1937 г., когда первый секретарь Харьковского обкома КП(б) Украины Н. Ф. Гикало передал особоуполномоченому НКВД СССР В. Д. Фельдману анонимку на Письменного, в которой последний обвинялся в покровительстве троцкистов (в частности, троцкиста Шульмана). Несмотря на то, что «компромат» оказался в Москве, это не имело никаких серьезных последствий. И причиной этого были тесные приятельские отношения самого Письменного с особоуполномоченным НКВД УССР Н. Л. Рубинштейном, а также с наркомом Балицким (на которого они оказывали нужное влияние в решении множества вопросов, в том числе и личного характера).
В период хрущевской реабилитации весь этот компромат на Письменного часто связывали лишь сугубо с личной характеристикой этого чекиста: «Энергичный…работник. Характер темпераментный, прямолинейный и вспыльчивый».
Подобное неприятие компромата наблюдалось не только в отношении сотрудников-евреев, но и в отношении сотрудников НКВД иных национальностей. В апреле 1936 г. на имя особоуполномоченного НКВД СССР майора ГБ А. Я. Беленького поступило сообщение («Только лично. Срочно. Сов. секретно. Серия К») за подписью начальника УНКВД по Ленинградской области Л. М. Ваковского. В нем руководитель ленинградских чекистов сообщал о компрометирующих материалах на руководящего работника СПО ГУГБ НКВД СССР А. Р. Стромина-Строева.
В ходе оперативной проверки выяснилось, что родители жены Стромина – Паулина и Карл Глазер – были «враждебного социального происхождения». Паулина Глазер в марте 1935 г. была лишена избирательных прав как жена домовладельца. Карл Глазер, умерший в мае 1930 г., являлся почетным потомственным гражданином, имел во владении собственный дом в г. Санкт-Петербурге, на улице Ямской (на 1936 г. – улица Достоевского). Дом был внушительным: каменный, 5-ти этажей, всего в нём было 35–40 квартир.
По агентурным данным ОГПУ-НКВД, отец жены Стромина до революции содержал в этом доме публичный дом с 25–30 женщинами, одновременно являясь крупным подрядчиком по постройке церквей. В период НЭПа он обзавелся патентом на торговлю, имел свое торговое место на Кузнечном рынке (г. Ленинград). Паулина Глазер, несмотря на лишение избирательных прав, не была выслана из Ленинграда в ходе операции «Бывшие люди» (в марте – июне 1935 г.), находилась на иждивении своих сыновей. Последние, будучи служащими советских учреждений, характеризовались НКВД отрицательно: «…общение имеют исключительно с бывшими людьми, настроены враждебно по отношению к Советской власти» [94] .
94
ОСФ ИЦ ГУ МВД по Саратовской области. Архивное личное дело № 8795 на А. Р. Стромина-Строева.
Наличие отрицательного материала не повлияло кардинально на карьеру Стромина. Возможно, по этой причине его удалили из Москвы в сентябре 1936 г., отправив в Свердловск на должность помощника начальника областного УНКВД. Однако спустя шесть месяцев он был возвращен на работу в центральный аппарат ГУГБ НКВД, а затем в августе 1937 г. как личный представитель наркома внутренних дел Ежова убыл в Саратов, где вскоре занял пост начальника областного Управления НКВД.
Несомненно, к сведениям, почерпнутым из уголовных дел и материалов спецпроверки, следует относиться особо осторожно, однако не вызывает сомнения тот факт, что некоторая часть руководящих сотрудников НКВД были людьми с подмоченной репутацией, стремившимися скрыть те или иные факты своей биографии. Руководство это знало и использовало. Вот что рассказывал об этом делегатам XIV съезда КП(б)Украины в июне 1938 г. нарком внутренних дел УССР комиссар ГБ 3-го ранга А. И. Успенский: «Вызывает Балицкий к себе работника и говорит: „Ты же в прошлом сионист, у тебя же отец имел магазин, как ты попал в КП(б)У, как ты попал в НКВД?“. Он туда-сюда, а потом говорит: „Не дай погибнуть!". „Ну, ладно, оставайся, но смотри, чтобы ты слушался!". И он слушался, всё, что говорил ему Балицкий, он делал, иначе бы он его ликвидировал» [95] .
95
ЦГАООУ.Ф. І.Оп. 1.Д.544.Л.475.
Образование.
Представленные цифры свидетельствуют о достаточно низком общеобразовательном уровне чекистов-евреев.
В ряде исследований мы можем встретить утверждение, что незначительное количество иных национальных элементов (украинцев, белорусов и т. д.) в органах власти было связано лишь с их низким образовательным уровнем. И якобы поэтому руководящие посты в государственном аппарате (в том числе и в органах госбезопасности) заняли более грамотные, более активные в общественной жизни евреи, по большей части представители городского населения [96] . Как мы видим, полученные авторами статьи данные ставят под сомнение подобные утверждения.
96
См. подр.: Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). – М.: РОССПЭН, 2005. – С. 102–103; Капчинский О. Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав. – М.: Яуза, Эксмо, 2005. – С. 267.; Басин Я. Советизация через идишизацию, или как Пролетарская диктатура пришла на «еврейскую улицу» / Репрессивная политика советской власти в Беларуси. – 2007. – № 3 [электронный ресурс] //rp030109.html; Кричевский Л. Ю. Евреи в аппарате ВЧК-ОГПУ в 20-е годы // Евреи и русская революция: Материалы и исследования [Ред. – сост. О. В. Будницкий]. М.: Иерусалим: Гешарим, 1999. – С. 320–350.
Среди самоучек (нередко в графе «образование» они писали – домашнее) следует выделить комиссаров ГБ 2-го ранга И. М. Леплевского и К. В. Паукера, комиссара ГБ 3-го ранга А. М. Минаева-Циканов-ского, утверждавшего, что обучился грамоте сидя в тюрьме [97] , а также заместителя начальника РУ РККА старшего ГБ М. К. Александровского.
О том, что означало иметь такое «домашнее образование», прекрасно описал в своей автобиографии один из крупных чекистов Украины Я. А. Лившиц (в 1921–1922 г. – председатель Киевской губернской ЧК, в 1923–1924 гг. начальник СОЧ и заместитель председателя ГПУ УССР): «В марте месяце 1917 г. я вступил в партию большевиков и был инициатором создания большевистской организации в Мозыре. Надо сказать, что вплоть до 1917–1918 гг. я был совершенно безграмотный, писать не умел, научился читать по-русски по печатным буквам» [98] .
97
ЦГАВОВУ. Ф. 288. Он. 7. Д. 1019. Л. 3.
98
Личный архив автора (М. А. Тумшиса). Автобиография начальника Северо-Кавказских железных дорог Я. А. Лифшица (машинопись).
Надлежит отметить, что советские историки старались всячески облагородить чекистов, приписывая им, в частности, несуществующее образование. Так, например, про С. С. Дукельского писали как про «талантливого пианиста, закончившего Одесскую консерваторию» [99] , хотя в собственноручно заполненной партийной анкете в 1954 г. тот написал: «Образование начальное – не окончил три класса еврейского казенного училища в Елисаветграде 1905 г., не окончил музыкальную частную школу 1908 г., не окончил оперно-музыкальную частную школу Медведева 1909 г.» [100] . Эти данные подтверждаются и материалами архивного личного дела сотрудника ВЧК-ОГПУ-НКВД, в котором отмечено, что Дукельский окончил 3 класса 4-х классного еврейского казенного училища и в 1906 г. «…поступил в общедоступную музыкальную школу и в течение двух лет учился игре на фортепиано» [101] .
99
Гладков Т.К. Медведев. – М.: Молодая гвардия, 1985. – С. 90.
100
РГАСПИ. Регистрационный бланк члена ВКП(б) № 04642513 на Дукельского С. С.
101
ОСФ ИЦ ГУ МВД по Московской области. Архивное личное дело № 21261 на Дукельского С. С.
Нередко и сами чекисты приписывали себе образование. Так, личный друг и соавтор [102] поэта В. В. Маяковского В. М. Горожанин, который так и не закончил 4-й курс Новороссийского университета, всегда указывал, что имеет высшее образование, объясняя это тем, что «…партия может ко мне выдвинуть требования, как к такому, который закончил университет» [103] .
Ситуация с образовательным цензом в органах НКВД стала меняться уже в годы «Большого террора». Именно тогда наметился приток сотрудников, имевших не только среднее, но нередко неоконченное высшее и высшее образование. С успехом кадровый вопрос стали решать открытые в 1935 г. учебные учреждения системы ГУГБ НКВД (межкраевые школы). Теперь перед кандидатами на зачисление в органы госбезопасности ставили лишь три обязательства: 1. Быть членом партии, или комсомола; 2. Иметь образование в объеме средней школы; 3. Иметь возраст не менее 27 лет [104] . И совершенно никаких требований по национальному признаку, или как писали некоторые «эксперты» по «расовому отбору в органы НКВД» [105] .
102
Вместе с В. Маяковским написал киносценарий «Инженер Д’Арси» (на тему «Борьба за нефть»).
103
ОГА СБУ, Киев. Л. д. 2816. Л. 3.
104
Самарский областной государственный архив социально-политической истории (СОГАСПИ). Ф. 1683. On. 1. Д. 1. Л. 23.
105
См. подр.: Бобылев Ю. Расовый отбор в НКВД//Независимое военное обозрение. – 2001. – 14 декабря.