Еврейка из Толедо

Грильпарцер Франц

(Королеве.) Владычица! Взгляните на него! Знавала многих королей Кастилья, Но благородством духа превосходит Всех правивших монархов ваш супруг. По-стариковски зол я и ворчлив, Но, сидя в государственном совете, Придирчиво речам его внимая И затаенно поводов ища Для озлобленья или недовольства, Себя осознавал я побежденным, Пристыженным: всегда был прав король. А мне… Мне только зависть оставалась.

Король Ого! Наставник льстит ученику! Но спорить нам не следует об этом: Вам лучше, коли я не так уж плох. Да вот что страшно кто лишен изъянов,

Грильпарцер

Подчас

и добродетелей лишей. Ведь неспроста корявыми корнями, Сокрытыми от солнечного света, Дуб мутную высасывает влагу Из-под земли и обретает мощь. Не так ли древо мудрости, чьи ветви Устремлены в небесные пространства, Берет свою божественную силу Из темных недр земного бытия, Где скрыты заблужденья и пороки? Кто справедлив — бывает слишком жесток, Кто мягок, тот бывает слишком слаб, Храбрец нередко опрометчив в битве, Ценой борьбы мы обретаем власть, А добродетель — лишь порок сраженный. Но я не знал особых прегрешений — Я просто не успел их совершить. Я отроком изведал тяжесть шлема, А юношей — безжалостность меча. Взгляд устремив на вражеские рати, Не замечал я жизненных соблазнов, Манящих благ и радостей запретных: Все это было для меня чужим. Что существуют женщины, узнал я Лишь в храме, под венцом, у алтаря, Когда стоял с моей невестой рядом. О, сколь она чиста и безупречна, Жена моя, и сколь любима мною! Но мне была б она еще дороже, Когда б я мог не только поклоняться, Но изредка хоть что-нибудь прощать.

(Королеве.) Ну, не пугайся, друг мой: это — шутка. До вечера загадывать не стоит, Как день пройдет. И страхи — ни к чему. Ведь слишком малый нам отпущен срок — Не лучше ли его употребить На благодатный, хоть и краткий отдых? Пожар междоусобицы угас. Однако вновь готовится к походу Строптивый мавр. Из Африки он ждет

От Бен-Юсуфа родственной подмогй

Его в сраженьях закаленных войск.

И новый бой и новые невзгоды

Нас ждут тогда… Пока ж раскроем сердце

Отраде, миру, праздности блаженной…

Нет никаких вестей?.. Однако что я!

Ты даже не глядишь, Элеонора,

На то, что здесь создал я для тебя?

Королева

На что глядеть?

Король

Обидно, адмирал! Ужели мы старались понапрасну, Когда недели целые подряд Мы этот сад, который прежде мог Давать лишь апельсины и прохладу, Пытались в новый парк преобразить, Который нашей строгой королеве Напоминал бы об отчизне строгой? Но нет! Она лишь головой качает, Даря нас снисходительной улыбкой. Все дети Альбиона таковы! Все, что для них хоть малость непривычно, Они тотчас любезно отвергают. Но ты хотя бы оцени старанья И слово ласки удели вельможам, Трудившимся столь ревностно для нас!

Королева Спасибо вам, сеньоры!

Король

Вновь о парке Поговорим, — день все равно испорчен. Я собирался показать тебе Лужайки и дома в английском вкусе, И прочее, измысленное нами Тебе в угоду. Но не довелось!

К чему притворство, друг мой? Ты не Так бог с тобой. Не будем огорчаться. К делам правленья перейдем, покуда Испанское вино нам не украсит Испанской кухни лучшие дары!.. Что нет вестей? Еще гонец с границы Не прибыл к нам? Толедо мы избрали, Чтобы вблизи от вражеских дозоров Самим врага из виду не терять. Так где

ж гонец?

Манрике

Сеньор!

Король

Скорей, скорее! Манрике

Гонец явился.

Король Где же он?

Манрике (указывая на королеву) Потом.

Король Моя жена участвовать привыкла В делах совета и в делах войны.

Манрике

Меня гонец смущает — не известье…

Король

Так кто же он?

Манрике Мой сын!

А, Гарцеран?

Пусть явится.

(Королеве.)

А ты, мой друг, останься. Сей юноша изрядно провинился, Когда, переодевшись камеристкой, Проник он дерзко в женские покои, Чтоб свидеться с возлюбленной своей. Ну, донья Клара! Полно! Не смущайся: Он смел и чист, хоть молод и горяч. Он был товарищ мне по детским играм. К чему жестокосердье? Ведь с лихвою Свое он легкомыслье искупил В изгнанье долгом на краю державы…

По знаку королевы донья Клара удаляется.

Ушла! Что делать? Нравственность подчас Себя самой бывает строже.

Входит Гарцеран.

Друг мой! Как там дела? Что слышно на границе? Ужель там всех застенчивость девичья Одолевает так же, как тебя? Тогда — прощай, Испании защита!

Гарцеран

Мой государь! Солдату враг не страшен, Страшнее женский справедливый гнев.

Король

Коль справедлив он, — да. И ты не думай,

Что нравов чистоту блюду я меньше,

Чем наша королева: но предел

Всему на свете есть, и гневу тоже.

Поэтому еще раз, Гарцеран:

Как там дела? Спокойна ли граница?

Гарцеран

Мы бьемся там, как в настоящей битве: Мечи сверкают и струится кровь. И этот мир считался бы войной, Когда б в нем было меньше вероломства! Однако в эти дни враг стал потише.

Король

О, это знак дурной!

Гарцеран

И мы считаем, Что копит силы он для новых битв, Свидетельством тому служить могли бы Из Африки идущие суда, Которые привозят в Кадикс тайно Людей и продовольствия запасы: Там, думаю, вербует Бен-Юсуф Бесчисленное войско, чтоб внезапно Обрушиться на наши рубежи.

Король

Ну что ж! Ударит — так и мы ударим. У них — султан. Вас поведет король. И, если в небе существует бог, Мы победим. Господь и правда с нами. И все ж одна меня забота гложет: Несчастья бедных подданных моих. Я — во главе и я за всех в ответе. Велите же во всех церквах и храмах Молить о ниспослании победы. Пусть тот, кто завтра выйдет в честный Сегодня сердце верой укрепит!

Гарцеран

Заранее исполнен твой приказ: Колокола гудят по всей державе, И в храмах собирается народ. Но часто необузданное рвенье Грозит бедой и горем иноверцам,

Которые, торговлей промышляя,

Рассеялись по нашим городам.

То там, то здесь — доносят — бьют евреев.

Король

И вы молчите? Господом клянусь, Я подданных своих не дам в обиду, Какой бы веры ни были они!

Гарцеран

Но люди говорят: они - шпионы, Подкупленные мавром…

Король

Что за вздор! Откуда знать им тайны государства? Евреев я к себе не приближал, Затем что в целом свете я один, А не евреи или христиане, Пред богом олвечаю за страну. Но горе вам. коль кто-нибудь посмеет…