Еврейская сага
Шрифт:
– Здорово, но мы так не пойдём, мы москвичи, что-нибудь придумаем, – подытожил Ромка.
– А я предлагаю поехать в Серебряный Бор или Химки покупаться, позагорать. Говорят, очень тёплая вода. В театр, ребята, нужно ходить осенью или зимой. Скорее всего, Таганка сейчас на гастролях, – подключилась к разговору Катя.
– А что, Катюша дело говорит, – сказал, поразмыслив, Ромка.
На столе уже появились рюмки и бутылка красного молдавского вина, нарезанный белый хлеб и огромное блюдо пахнущего свежими овощами салата.
– Предлагаю
Все подняли рюмки, свели их над столом, и раздался нестройный звон стекла.
– Хорошее вино, друзья, – произнёс Илюша. – Я недавно читал Омара Хайяма и нашёл у него про питие очень забавные рубаи. Вот, например:
« Хочу упиться так, чтоб из моей могилы,
Когда в неё сойду, шёл сильный запах милый,
Чтоб вас он опьянял и замертво валил,
Мимо идущие товарищи-кутилы».
– Как современно, будто сегодня написано, – восхитилась Катя.
– Или ещё один, правда, немного грустный:
« Растить в душе побег унынья – преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья,
Лови же радости и жадно пей вино.
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья ».
– Да, глубоко копнул Хайям. Даром, что мусульманин, – произнёс Ромка.
– Так, всё, друзья, кушать подано, – заявил Санька. – А вот и наши стейки!
Из кухни вышел официант с большим подносом и направился к ним. Он расставил на столе тарелки с бифштексом и жареной картошкой и пожелал приятного аппетита. На маленькой эстраде в углу зала появилось трио музыкантов и начало играть джаз. Ребята ели и над их молодыми головами витала знакомая мелодия «Каравана».
6
Над Москвой уже воцарилась ночь, когда они, немного опьяневшие от вина, еды и разговоров, вышли из кафе. На фоне чёрного неба фонари горели ярко, выхватывая из темноты лица и фигуры идущих мимо прохожих. Решили вместе двигаться к станции метро, разбившись на пары. На Добрынинской поднялись на эскалаторе и оказались на Люсиновской, откуда дорога домой занимала не более минут сорока.
– Ребята, до свиданья! – попрощалась Наташа. – Было здорово!
– Пока, друзья, я провожу Наташу, – сказал Санька. – Парни, через пару дней увидимся у меня. Есть о чём поговорить. Илюша, будь осторожней, не лезь на рожон.
– А меня Яна защитит, – ответил Илья.
Санька засмеялся, обнял Наташу за плечи, и они свернули в тёмный переулок. Вначале шли молча, поглощённые неизъяснимым чувством свободы и внутренней гармонии.
– Нас соединила общая судьба. Мы не должны расставаться, Сашенька, – произнесла Наташа. – Ты ещё любишь меня?
– Да, очень.
Она остановилась и молча посмотрела на него. Он заметил её нерешительность и спросил:
– Ты что-то хотела сказать?
– Сашенька, я тоже люблю тебя. Я хочу, чтобы ты увидел, как я живу. Пойдём ко мне.
– Уже поздно, твои родители, наверно, спят. Мне как-то неудобно.
– Они
– За что, Наташенька?
Он прижал её к себе и поцеловал в полураскрытые губы. Через минут десять они вошли в парадное и поднялись лифтом на седьмой этаж. Она вынула из сумочки ключ и открыла дверь. В квартире было темно. Лишь отдалённые уличные фонари и окна соседних домов бросали на занавеси и стены рваные лоскуты света. Она щёлкнула включателем, и красивая хрустальная люстра осветила большую гостиную с мягкой кожаной мебелью, высоким книжным шкафом и сервантом.
– Что-нибудь выпьешь? – спросила она. – У отца в баре полно всего.
– Давай просто водочки.
– Есть «Столичная». Она тебе нравится?
– Очень. Это одна из немногих вещей, которыми Советский Союз может гордиться.
Наташа достала из серванта две хрустальные рюмочки и налила водки. Комната сразу же наполнилась её особенным ароматом.
– Погоди. У нас, кажется, и лимон есть.
Она зашла на кухню и открыла холодильник. Санька подошёл к ней, когда она резала лимон.
– Люблю этот запах. Не знаю почему. Наверное, дело в генетике. Мои далёкие предки жили на Ближнем Востоке.
– Мне нравится, что ты не скрываешь, что еврей. Мой дедушка говорит, что без вас христианская цивилизация не достигла бы таких высот.
– Ты славный человек, Наташа. Я прилип к тебе не только потому, что ты красавица.
– А вот об этом подробней.
Она улыбнулась и подала ему ломтик отрезанного лимона. Они выпили, и живительная пьянящая влага обожгла горло и пробежала по телу. Пойдём, я покажу тебе мою комнату. Она потянула его за руку, и он послушно пошёл за ней.
– Ну, как она тебе? – спросила Наташа.
– Прекрасная комната.
– Старший брат женился, и наши родители и родители жены помогли ему купить кооперативную квартиру. А я из своей комнатки перебралась сюда.
Он нерешительно присел на тахту, и она опустилась рядом с ним. Затенённый абажуром свет торшера придал ей смелость, и она легла на его колени. Её каштановые волосы мягко спадали на его ноги и руки, глаза, затуманенные алкоголем, призывно смотрели на него. Она охватила руками его голову и наклонила к себе.
– Поцелуй меня, Сашенька. Ты боишься?
– Нет. Просто ещё не привык.
Наташа вдруг поднялась, повалила его на тахту и поцеловала в губы. Он ответил ей, прижал к себе и теперь оказался сверху. Его охватило возбуждение, он помог снять платье, и, с трудом сдерживая страсть, вошёл в неё. Вначале она вскрикнула от боли, потом успокоилась и стала раскачиваться в такт его движениям, пока не почувствовала изливающийся в неё горячий поток.
Он лежал рядом с ней, отдыхая после блаженства любви и держа её за руку.