Еврейская сага

Азарэль Пётр

Санька увидел Тимофееву в кампании девушек. Ему уже не было смысла скрывать их отношения. Она это поняла тоже и, кивнув удивлённым подружкам, подошла к нему.

– Ты сегодня очень красивая, Наташа, – восхищённо сказал Санька. – Сегодня нас никто не осудит. Я буду танцевать только с тобой.

– Многие девочки мне завидуют. Ты думал, что ничего никому не известно, но ты просто не знаешь женщин, – заметила она. – Они это чувствуют всем своим существом.

Наташа чуть подтянулась и чмокнула его в щеку. Он обнял её, уже никого не стесняясь,

и неумело поцеловал в губы.

Катя Масленникова сама нашла Ромку и подошла к нему.

– Рома, поздравь своего милого друга, – выпалила она с лукавой улыбкой, – он уже целуется с нашей красавицей. Ты, кажется, искал меня?

– Да, Катя, – усмехнулся он, – правда, я не такой красавец.

– Но я же не дура, чтобы кидаться на шею смазливым дуракам, – усмехнулась она. – Ты умный и симпатичный парень, и ты мне нравишься. Пойдём танцевать.

Зазвучал «Школьный вальс» и пары потянулись в середину зала.

Илья увидел Яну, сидевшую за столом в углу, и подал ей знак. Она грустно улыбнулась, и он направился к ней.

– Что ты такая невесёлая? – спросил Илюша. – Закончили школу. Теперь вся жизнь впереди.

– Ты понимаешь, что говоришь? Это у тебя всё впереди. А меня с моей биографией ни к какому институту не допустят, – обречённо ответила Яна.

– Но мы живём в непредсказуемой стране. Где-нибудь тебя примут. А может быть, завтра вы получите разрешение? – Помнишь, я тебе рассказывал о нашем соседе Гинзбурге?

– Помню, но тогда время было другое. А сейчас у нас с Америкой холодная война. Эмиграцию заморозили, – произнесла она. – Ладно, милый, пойдём изображать веселье.

Она поднялась, статная и вдохновенная, и потянула за собой Илюшу. Они прошли мимо смотревших на них с любопытством сверстников и закружились в вихре вальса.

После танца все разошлись по местам к столам, на которых стояли бутылки шампанского, керамические вазы с фруктами и тарелочки с шоколадными пирожными. К столу, где с девушками сидели друзья, протиснулась Вера Абрамовна.

– Мои дорогие, если б вы знали, как мне грустно с вами расставаться, – произнесла она. – Семь лет прошло, как будто это было вчера. Сегодня я хочу признаться, что люблю всех вас. Правда, Роману я поставила четвёрку, но в сочинении он сделал много ошибок. Рома, ты не обижаешься на меня?

– Нет, Вера Абрамовна, я рад, что хоть четвёрку. Видно, русский язык – не мой конёк, – заулыбался он. – Вот математика и физика – другое дело.

– А Вы присаживайтесь к нам, – спохватился Саня.

– С огромным удовольствием, да не могу, я должна быть там со всеми. Ну, вы понимаете меня, – ответила она. – Илюша, я вот только хотела попросить тебя сыграть что-нибудь. Я слышала от подруги, что ты очень способный мальчик.

– Да я как-то не думал об этом, Вера Абрамовна, – нерешительно произнёс Илья, но потом спохватился и поднялся со стула. – Мне очень нравились Ваши уроки, и я сыграю для Вас.

Он направился к стоящему в конце зала роялю и, придвинув к нему стул, сел,

подняв переднюю крышку. Минуту он смотрел на чёрно-белые клавиши, стараясь сосредоточиться и разминая пальцы. Ему пришло в голову, что нужно сыграть вещь, отвечающую его чувствам к Яне. Он посмотрел туда, где она сидела в кругу его друзей и подруг, перехватил её устремлённый на него взгляд и сразу понял, что играть. Его пальцы коснулись прохладных клавиш, и мелодия заполнила зал. Когда он закончил, в зале зааплодировали. К нему подошла заплаканная Вера Абрамовна.

– Спасибо, дорогой, ты так прекрасно сыграл. Тебе нужно обязательно поступать в консерваторию. Поверь мне, старой женщине.

Она обняла его и, вытерев платочком катившиеся по щекам слёзы, вернулась к столу, где сидели учителя. Илья шёл, и девушки улыбались ему, а парни жали руки. В эту минуту он вдруг ощутил лёгкое дуновение славы, но тут же вспомнил о Яне и, увидев её печальные глаза, осознал, что честолюбие сегодня не уместно.

– Молодец, душевно сыграл, – похвалил Ромка. – Мы вот посовещались и решили двинуться к Кремлю. Ты согласен?

– Конечно, превосходная идея. «Мавр сделал своё дело, мавр может уйти», – выпалил Илья известную фразу из драмы Шиллера.

Они поднялись и направились к выходу их школы, на ходу прощаясь с одноклассниками.

3

На город опустился тёплый летний вечер, клёны и тополя величественно вздымали в тёмное звёздное небо пахнущие свежей листвой кроны, а птицы отчётливо переговаривались на своём непонятном людям языке. Дворами они вышли на Мытную, где им стали попадаться выпускники из других школ. Редкие фонари вырывали из мрака обрывки тротуара, а льющийся из окон свет падал на ветки деревьев и заросшие травой и кустарником палисадники.

– Ты очень хорошо играешь, Илюша, – сказала Яна. – Я раньше слышала это произведение. Это Бетховен?

– Да, «К Элизе». Я играл для тебя, – признался он.

Она молча пожала ему руку, а потом одним порывом повернулась к нему и взглянула на него. Он обнял её и впервые поцеловал в губы. Они шли позади и никто из друзей и их подруг этого не видел.

– Ты самая лучшая, Яна. Все другие девушки – несмышлёные дети по сравнению с тобой.

Миновав Октябрьскую площадь, они пересекли Садовое кольцо, пошли по широкой улице Димитрова, где уже сносились старые приземистые дома, построенные ещё до революции, и возводились новые типовые многоэтажки.

– Мне отец рассказывал недавно, что в этом районе, раньше он назывался Якиманка, жило много евреев – ремесленников, приказчиков, торговцев и других, – заговорил Ромка. – Его управление строит здесь сейчас. И вот однажды он перед разрушением старого квартала прогулялся там и увидел на дверях коробочки. Я не знаю, как они называются. Отец сказал, что евреи их ставили для защиты жилища от злых духов.

– Да, Ромка, ничего мы не знаем о наших предках, – подключился к разговору Илюша. – Теперь мы все советские люди.