Еврейское остроумие
Шрифт:
Иешиве-бохер поздно ночью сидит в одиночестве в бейс-мидраше над своими фолиантами. Вдруг до него доносится какой-то непонятный шорох. Студент принимается рассуждать:
— Что бы это могло быть? Если кошка, то — брысь! Если злой дух, то — "Шма Исроэл!" ("Слушай, Израиль!": начальные слова молитвы, которые в тяжелые минуты вырываются у всякого набожного еврея).Если воры, то — "Карау-у-ул!".
—
Ребе тоже долго размышлял — и пришел к такому выводу:
— Он, конечно, имел в виду три распила и четыре части. Иначе бы он так и сказал: два. Конечно, можно возразить, что он мог иметь в виду один распил и две части. Но тогда он сказал бы еще определеннее: один. И в этом случае было бы ясно, что он имеет в виду один распил и две части. Меньше ведь просто быть не может. Так что ясно, он имел в виду такой вариант: три распила и четыре части.
В Восточной Европе евреи жили часто так же бедно, как тамошние крестьяне. Зарабатывали на жизнь они мелкой торговлей, ремеслом, но только не тяжелым физическим трудом. Гои — неевреи, крестьяне.
В иешиве спорят два студента:
— Как ты думаешь, Янкель, делать детей — работа или развлечение?
— Развлечение. Иначе евреи нанимали бы для этого дела гоев.
В среде ортодоксальных евреев с неодобрением смотрят на тех, кто долго не женится или не выходит замуж. Это относится и к вдовцам, особенно если вдовец — священнослужитель.
У набожного ребе умерла жена. Он, как от него и ожидали, вскоре женился снова. Кто-то из родственников, навестив его, спрашивает:
— Ну, как тебе новая жена?
— Я расскажу тебе притчу, — отвечает ребе. — Жил человек, и у него было две руки. Одну руку он потерял. Заказал он себе новую руку. Стало у него снова две руки. Но новая рука — это была уже не тарука!
— Йосель, говорят, ты большой знаток геморе-лошен (язык Талмуда — смесь арамейского с ивритом).Ты можешь мне сказать, что значит "гаргерет" (горло, глотка)?
— Конечно. Сушеный инжир.
— Ага… А "грогерет" (сушеный инжир)?
— Старая дева.
— Здорово! А "богерет" (созревший)?
— Такое существо: наполовину мужчина, наполовину женщина.
— Интересно. А "андрогинус" (гермафродит)?
— Был такой римский император.
— А Адриан (имя римского императора)?
— Адриан? Не знаю такого.
Лапша
— Янкель, почему локшен называют "локшен"?
— Это же очень просто. Они такие же длинные, как локшен, мягкие, как локшен, и выглядят, как локшен. Так почему бы локшен не называть "локшен"?
Беседуют два студента иешивы:
— Когда гой ( здесь в значении: крестьянин, мужик)лопает селедку, имеют место пять каше ( буквально: проблемы; здесь в значении "этапы").
Сначала он вымачивает селедку — и эту воду выпивает. Потом снимает с селедки кожу — и эту кожу съедает. После этого разрезает селедку на маленькие кусочки — и запихивает себе в пасть сразу по три куска. Потом угощает другого гоя водкой из своей фляжки, и сам пьет из фляжки другого гоя. Ну а после этого вцепляется другому гою в волосы — а другой гой вцепляется в волосы ему самому…
— Вот и неправильно. Тут не пять, а целых пятнадцать каше.
— Как так пятнадцать?
— Ты видел, чтобы гой за один раз слопал меньше трех селедок?
— Янкель, у меня для тебя есть каше. Дается пруд. На берегу стоит такса и хочет перебраться на другой берег, но ни плыть, ни бежать кругом она не хочет. Как ей перебраться на другой берег?
— Хм, надо подумать… Нет, не знаю!
— Очень просто: она туда переплывет.
— Но она же не хочет плыть!
— А что делать: придется!
Из письма мужа жене:
"Дорогая Ривка, будь добра, пришли мне твои домашние туфли! Конечно, я говорю про мои, а не про твои домашние туфли. Но если бы я написал "мои домашние туфли", ты бы прочла и подумала, что я пишу про твои домашние туфли. Если же я пишу "твои домашние туфли", ты так и прочтешь: "твои домашние туфли" — и пришлешь мне именно мои домашние туфли. Короче говоря, пришли мне твои домашние туфли".
Литовские евреи слывут в Восточной Европе, в отличие от польских и украинских евреев, скептиками, циниками и вольнодумцами.
Некий литвак объяснял: "Знаете, как можно доказать, что христиане переняли церковные колокола не у древних евреев, а у других народов? Если бы в молитвенных домах у евреев были когда-нибудь колокола, то Талмуд наверняка содержал бы огромные трактаты о них. И Шулхан Орух (свод ритуальных предписаний) был бы в три раза толще, чем сейчас".