Еврейское остроумие
Шрифт:
— Моя матушка всегда любила читать стихи, поэтому ее сын стал поэтом. А матушка Соломона всегда любила читать про разбойников, поэтому ее сын стал банкиром.
Один знакомый сказал Гейне, показывая на Ротшильда в светском обществе:
— Посмотрите только, как эти люди вьются вокруг золотого тельца!
— Вы ошибаетесь, — ответил Гейне, — он гораздо старше!
Брат Мейербера писал драмы. Гейне, слывший
— Что это пришло вам в голову хвалить это дерьмо?
— На сей раз я могу хвалить спокойно, — ответил Гейне, — мне все равно никто не поверит.
Один христианин сказал Гейне:
— Вы принадлежите к народу, из которого произошел Христос. На вашем месте я бы этим гордился!
На что Гейне ответил:
— Я тоже — если бы, кроме Христа, никто больше из него не произошел.
— Все свое имущество, — сказал Гейне, — я завещаю моей жене Матильде, но при условии, что она опять выйдет замуж.
— Какой в этом смысл? — спросили его.
— Я хочу, чтобы хоть один человек во всем мире от души пожалел о моей кончине!
Жена Гейне Матильда у его смертного одра молила Господа, чтобы он простил ее мужу все его прегрешения.
— Он простит, — вставил Гейне, — ведь это его профессия.
Первый барон Ротшильд принципиально не делился ни с кем деловой информацией. Однажды его бухгалтер пристал к нему с просьбой.
— Наши лучшие клиенты хотят получить сведения о новой фирме. Сделайте для них исключение, господин барон!
— Ну ладно! сказал Ротшильд и написал: "Владельцы фирмы, как говорят, весьма молодые люди. Этим я себя ни к чему не обязываю".
Ротшильд погружен в дела. Приходит посетитель. Ротшильд, не отрываясь от бумаг:
— Возьмите себе стул.
Через несколько минут посетитель теряет терпение и говорит:
— Я — князь фон Турн-унд-Таксис.
— Возьмите два стула.
В 1848 году один революционер прорвался в кабинет Ротшильда во Франкфурте и грозно произнес:
— Господин барон! Мы теперь все равны. И все должны делиться!
— Делиться? — переспросил Ротшильд. — Хорошо. Видите ли, у меня есть восемнадцать миллионов талеров. В Германии восемнадцать миллионов немцев. То есть приходится по одному талеру на душу. Вот вам ваш талер — и убирайтесь отсюда!
У старой баронессы Ротшильд во Франкфурте была восемнадцатилетняя компаньонка, которая читала ей вслух французские романы. Однажды, посреди чтения какого-то романа, молодая девушка запнулась, начала заикаться и залилась краской до
— Пропустите это место, Марихен, я прочту эту страничку сама!
Это случилось в Вене в начале XX века. Государство хочет получить большой заем у барона Ротшильда, и вот барон приезжает во дворец Шенбрунн, где он должен подписать договор. К нему присоединяется шеф полиции и говорит доверительно:
— Господин барон, предостерегите вашего сына Морица! Он вращается в кругах социалистов. Мы больше не сможем безучастно наблюдать за этим со стороны.
Барон сидит в зале, перед ним на столе лежит договор. Ему протянули золотую ручку, но он сидит неподвижно.
— Господин барон не подпишет?
— Нет. Как я могу доверять монархии, которая боится моего сына Морица?
Королева Виктория спросила своего премьер-министра Дизраэли, в чем состоит разница между несчастным случаем и катастрофой. Дизраэли сформулировал разницу так: "Если, например, Гладстон (его политический противник)упадет в море — это несчастный случай. Но если кто-нибудь его вытащит — это уже катастрофа".
Вильгельм I во время поездки в Бреслау разговорился с тамошним раввином.
— У меня с давних пор сохранилось о вас приятное воспоминание, — сказал кайзер. — Как ваши дела?
— Какие могут быть у меня дела? — ответил раввин. — Живу!
О Герзоне фон Бляйхрёдере, финансовом советнике Вильгельма I, говорили: "Берлинское общество делится на две категории: одни ходят к Бляйхрёдеру — и смеются над ним. Другие к нему не ходят — и тоже смеются".
Известный берлинский актер Дессуа до крещения носил фамилию Дессауэр. Как-то в поезде он встретил знакомого, который все время называл его "господин Дессауэр". Актер строго поправил его:
— Меня зовут Дессуа!
На станции Дессуа вышел, чтобы зайти в известное местечко. Давнишний знакомец кричит ему что есть мочи:
— Господин Дессуа, господин Дессуа! Писсауэр за углом!
Дессуа перед выходом на сцену:
— Иисусе, борода не клеится!
Его коллега, христианин Деринг:
— При столь кратком знакомстве вам бы следовало говорить "господин Иисус"!
Семья кантианца Соломона Маймона переживала из-за его атеизма. Когда Маймон приехал однажды в Голландию, родственник повел его в синагогу, показал шофар, при звуках которого в свое время здесь предавали анафеме такого же безбожника Спинозу, и спросил со значением:
— Знаешь, что это такое?