Еврейское остроумие

Ландман Зальция

Однажды приходит к нему высокий китайский функционер и говорит:

— Товарищ Кон, вашей работой мы очень довольны. Но нам не нравится, что вы, коммунист, а значит, атеист, продолжаете, как прежде, носить волосы в соответствии с обычаями верующих евреев.

— Я ношу пейсы, — отвечает Кон, — не из религиозных убеждений, а по привычке и по традиции.

— В полном согласии с курсом партии, мы в корне отвергаем традиции. Смотрите: мы в течение тысячелетий носили косы, а теперь их отрезали.

Кон надолго задумывается, потом

говорит:

— Очень может быть, но ведь коса — это совсем не так красиво!

В Венгрии между двумя мировыми войнами проводился жесткий антисемитский курс. Однажды представитель венгерской, резко антиеврейской, Аграрной партии выступал в одной деревне с речью:

— Мы конфискуем имущество евреев и раздадим его крестьянам. Ты, Сабо, получишь землю Ицковича, ты, Борош, землю Фейерштейна, ты, Дарабош, землю Кона…

— А чью землю получит мой сын? — перебивает его Сабо.

— Он получит землю Кона.

— Но ведь земля Кона уже у Дарабоша!

— Действительно… Ну ничего, пока твой сын вырастет, у Кона снова будет земля.

В коммунистической Венгрии. Ицик прибегает к Мойше:

— Мойше, ты слышал? Русские полетели на Луну!

— Что ты говоришь?! Все?

Семинар по политике партии в Будапеште. Ведущий призывает начать дискуссию. Выступать никто не хочет. Наконец поднимает руку Шапиро:

— Я хотел бы получить ответ на три вопроса. Первый: куда девается наше зерно? Второй: куда девается мясо нашего скота? Третий: куда девается древесина наших лесов?

— Я запишу ваши вопросы и отвечу на них в следующий раз, — обещает ведущий.

Когда на следующем занятии он опять призывает начать дискуссию, поднимает руку Йоселевич:

— У меня один-единственный вопрос: куда девался Шапиро?

Кон приходит к секретарю парторганизации и просит принять его в компартию. Секретарь устраивает ему небольшой экзамен:

— Ты Карла Маркса знаешь?

— Нет.

— А Фридриха Энгельса?

— Нет.

Секретарь хмуро качает головой. Тогда Кон обращается к нему:

— Могу я спросить у вас две вещи? Вы Берла Леви знаете?

Секретарь отвечает отрицательно.

— А Лейба Хальбгевакса?

И его секретарь не знает.

Кон, укоризненно:

— Вот видите! Вы не знаете моих знакомых, я не знаю ваших. Почему тогда я не могу вступить в партию?

Югославия. Тито, возмущенный многочисленными анекдотами насчет его режима, велит выяснить, кто их придумывает. Выяснили: это Кон из Загреба.

Кон доставлен к Тито. Тот кричит на него:

— Как ты смеешь сочинять эти пошлые анекдоты? Ведь под моим мудрым руководством Югославия стала

свободной и счастливой страной!

— А вот этот анекдот, — отвечает Кон, — придумал не я.

После Шестидневной войны между Израилем и арабскими странами в 1967 году большинство стран Восточной Европы заклеймило Израиль как агрессора. С тех пор еврейские анекдоты в Будапеште начинались не словами "Встречаются два еврея…", а "Встречаются два агрессора…".

На Армянское радио приходит письмо радиослушателя с вопросом: не еврей ли Мао Цзэдун? Через неделю по радио звучит ответ: "За информацией по этому исключительно сложному и трудному вопросу мы обратились к самому компетентному специалисту, главному раввину Одессы. Когда наш сотрудник задал ему этот вопрос, главный раввин схватился за голову и закричал: "Только этого нам не хватало!""

На что же мы тогда будем жить?

Ивану хочется выпить. Он приходит к деревенскому еврею, чтобы попросить у него взаймы один рубль. Они договариваются: Иван вернет долг весной, но в двойном размере. В залог он оставляет у еврея свой топор.

Когда Иван уходит, еврей окликает его:

— Постой-ка! Я вот что подумал: весной тебе трудно будет найти сразу два рубля. Может, лучше отдашь половину сейчас?

Иван соглашается и возвращает рубль. Некоторое время он напряженно думает, потом говорит себе под нос:

— Ишь ты, какая штука! Рубля — нет, топора — нет, один рубль я еще должен, а еврей во всем прав!

У евреев отдельная кухонная утварь для мяса и для молока.

Велвл решил стать разбойником. Он просит у жены кухонный нож и идет в лес. Дождавшись путника, он собирается броситься на него — и тут, посмотрев на нож, пугается.

— Черт бы побрал эту бабу! — жалобно говорит Велвл. — Она же дала мне нож для молочного!

Шапиро устал попрошайничать и решил стать разбойником. С незаряженным револьвером он идет в лес и, встретив еврея, бродячего торговца (крестьян он опасается), кричит:

— Кошелек или жизнь?

— Дурак! — отвечает еврей. — Скажи просто, что есть хочешь. Вот тебе пятьдесят копеек.

— Всего-то пятьдесят копеек! — возмущается Шапиро. — Я тебе что: разбойник или я тебе попрошайка?

У еврея плохо идут дела. Он решает стать разбойником, покупает нож и идет в лес. Навстречу попадается еврей, бродячий торговец. Он кричит ему:

— Кошелек или жизнь!

— Ой, не смеши меня, — отвечает тот.