Эвританские хроники
Шрифт:
– Ну и что же дальше? – нетерпеливо спросил Бимен.
– А ничего! Напоил братьев до поросячьего визга и сбежал. Записку оставил, что непременно навестит нас в течение года, чтобы принять сан.
– Ну-с, что делать будем, отцы-настоятели? – Глава ордена обвел строгим взглядом синод, дабы умерить веселое настроение.
– А что тут сделаешь? – развел руками отец Баярл. – Удрал поросенок.
– Не о Диментии речь! – скрипнул зубами Бимен. – Что с Саркатом делать будем? Если мне не изменяет память, предыдущий курс у Диментия был –
– Совершенно верно, – подтвердил отец Баярл, – лучший ученик.
– И чему же он научился? – набычился Бимон.
– Вы бы слышали, с каким чувством послушник цитировал нашего философа. «Ин вино веритас!» – неосторожно хрюкнул Баярл.
Отцы-настоятели прыснули.
– Тихо! – грохнул кулаком о стол глава ордена. Отцы подавились смешками. – Довольно с меня этого гения! Я не позволю превращать наши монастыри в бордель!
– В порочащих связях замечен не был… – торопливо подскочил отец Жур.
– А в непорочащих? – рыкнул глава ордена.
– Устав не воспрещает… – многозначительно посмотрел на Бимена Нучард.
Глава ордена скрипнул зубами и попытался усмирить свой гнев, потом продолжил:
– Меня достали его пьяные шедевры. Особенно этот… «Как правильно войти в запой».
– А не выйти? – насторожился отец Баярл.
– Над этим трактатом он бился пять лет. Бросил. Говорит – бесперспективная тема.
– Тяжелый случай, – вынужден был признать отец Наин, – но у него есть оправ…
– С меня хватит! – стукнул посохом Бимен о край стола. – Предлагаю общим голосованием синода лишить его сана.
– Я против, – покачал головой Нучард.
Этот пожилой, суровый воин пользовался особым статусом. За особые заслуги перед орденом он – единственный! – допускался на заседания синода, не будучи ни магистром, ни настоятелем монастыря.
– И ты, Нучард? – Глава ордена был потрясен.
– Во-первых, – стараясь не смотреть в сторону старого друга, произнес воин, – невзирая на свои маленькие слабости, Саркат внес большой вклад в развитие эвританской науки. Во-вторых, хотя сам он и не обучался в свое время в монастырях ордена, с нами уже не один год и никому никогда не отказывал в помощи. К кому мы идем в трудную минуту? К Саркату. У кого в запасе для каждого из нас столько мудрых советов?
– Причем многолетней выдержки!.. – поддакнул кто-то и тут же заткнулся, сообразив, что оказывает медвежью услугу философу.
– И наконец, главное, – продолжил Нучард, – нельзя так разбазаривать кадры. Они еще могут послужить общему делу…
– …развращению наших послушников! – подскочил Бимен. Глаза его метали молнии. – Чувствую, я здесь в меньшинстве, но у меня есть право вето! Сарката…
– Ваша Мудрость, – Нучард соизволил тоже оторваться от кресла, – я не закончил свою мысль.
– Заканчивайте, отец Нучард, – прохрипел глава ордена.
– Предлагаю направить его мощную разрушительную силу на благо Эвритании.
– Слава богу, хоть признал, что разрушительную… – буркнул
– Куда угодно. Хоть на Черную Звезду, хоть на Соломею… Уверен – Саркат справится.
– На Черную Звезду к пиратам? – тихо ахнул Тимон, но, получив пинок под столом, заткнулся.
– С ними, если они примкнут к Литлеру, и воины ордена справятся, а вот на Соломее ни один наш разведчик еще не удержался! – мстительно усмехнулся Бимен. – Амазонки к себе никого не подпускают. Вот туда его и отправим. Причем немедленно!
Глава ордена начал читать заклинание вызова.
– Ваша Мудрость, – заволновалось собрание. – Может, попозже? Он в нирване…
На столе прямо перед их носами материализовался пухленький мужичок в ночном халате, спавший в обнимку с пустым кувшином из-под вина.
– А вот и наш философ… – хмыкнул Бимен, рассматривая плешивую голову в стельку пьяного Сарката. Ароматы, исходившие от магистра философии, были столь характерны, что сомневаться, чем вогнал себя в нирвану «святой» отец, не приходилось. Глава ордена поднял посох.
– Ваша Мудрость, – испугался Нучард, – нужно же объяснить ему, что нам надо от амазонок…
– Об этом должен знать любой магистр, – жестко сказал Бимен.
– Он же не любой… – страдальчески сморщился отец Наин.
Но Бимена уже нельзя было остановить. Направив посох в сторону опального философа, он произнес заклинание, и тело Сарката с легким хлопком исчезло. Философ отправился с секретной миссией на Соломею, не соизволив даже проснуться. В зале стало темнеть. Черный диск луны медленно наползал на солнце.
4
К возвращению голосов Кирилл был готов морально и физически. Он решил их глушить. И, как только они вернулись, врубил на всю мощь музон. Сдернул дедову катану со стены, выдернул клинок из ножен и запрыгал по комнате, выполняя сложные фехтовальные каскады и оглушительно вопя:
Вот такая я зараза, вот такая я свинья! Поцелуй меня три раза, будешь девочка моя!– Ну что, козлы? Съели?
– Попрошу не выражаться, настоящему герою это не к лицу.
– Да пошли вы! – отмахнулся Кирилл, продолжая прыгать.
– Слушай, Фарадан, а по-моему, он не хочет быть героем.
– По-моему, тоже… Но тут ничего не поделаешь… Поздно. Я уже запустил заклятие. Как только начнется затмение, его к нам вытянет… Филя! Лучше вон тот приспособь и глины, глины не жалей! Ничего доверить нельзя…
Внезапно в глазах Кирилла потемнело, к горлу подступила тошнота, и он почувствовал, что падает. Сгруппировавшись, попытался сжаться в калачик и направил свое тело в сторону мягкого дивана, дабы не допустить членовредительства. Но вместо перемещения довольно ощутимо приложился о неровный каменный пол. Катана со звоном высекла искру из шершавого камня темной мрачной пещеры.