Эвританские хроники
Шрифт:
Вольнице Батьки крупно «повезло». Корабль шел без руля и ветрил и был, похоже, легкой добычей, однако… Свистящую и орущую орду Батьки, обложившую корабль со всех сторон, нахально игнорировали. Это поначалу насторожило практика анархизма, но, увидев с гребня волны, что творилось на палубе «Борзой акулы», Нестор Родионович презрительно фыркнул и коротко скомандовал:
– Абордаж.
Знал бы он, чем это кончится…
Экипажу «Борзой» было в тот момент действительно не до Батьки и его лихой команды. Там шла своя разборка. Крутая.
Началась
Мысленно проговаривая все, что она скажет им при встрече – а в том, что встреча состоится скоро, принцесса не сомневалась, – Натали наконец-то встала, вышла на палубу и столкнулась нос к носу с Пантейей.
Несколько секунд царские особы хлопали глазами, рассматривая друг друга, а затем принцесса молча вцепилась в иссиня-черную копну волос амазонки. И сделала это так дипломатично, что Пантейя как-то сразу догадалась: перед ней соперница! И, вместо того чтобы отработанным приемом сразить врага, ответила тем же. Золотые кудряшки Натали были короче, держаться за них было труднее, но Пантейя старалась.
Оглушительно визжащий клубок царских особ покатился по палубе, сметая на своем пути все подряд. На помощь Пантейе ринулись ее верные воины, а капитан захваченного судна смекнул, что это самый подходящий момент, чтобы вернуть себе корабль обратно. Он подмигнул команде, и тут началось…
Поднятый на палубе гвалт заставил пробудиться Дэйна, и он тоже соизволил покинуть лежак. Вид летящих за борт матросов (амазонки великолепно владели приемами рукопашного боя) заставил его протереть глаза и потрясти головой. Как это он умудрился проспать такое шоу?
Пока наследник Голома ею тряс, под его ноги подкатился визжащий клубок, сбил с ног и увлек за собой.
Девочки были такие милые, симпатичные, мягкие, что у наследника Голома возникло вполне естественное желание… их разнять. Возможно, были и еще желания, но дальнейшие действия царских особ их мгновенно отбили. Девицы решили, что третий лишний, и, временно объединившись, вышвырнули увальня за борт.
Дэйн обиделся.
– Что я им плохого сделал? – спросил он у Ахно, выныривая рядом с его тачанкой.
– Сейчас узнаю, – пообещал Батька, закидывая на палубу абордажный крюк.
– Нет, пусть они мне сами скажут!
Возмущенный Дэйн вцепился в канат и полез обратно. Сзади пыхтел Батька Ахно…
– Ну, давай! Давай! – пританцовывал Литлер у кристалла, через который он наблюдал все этапы морского побоища. – Ну что ты там байки-то травишь? Незаметненько цап артефакт – и в кусты!
К счастью для Дэйна, кустики в океане не росли, а вода была достаточно мягкой, если, конечно, правильно в нее войти. Юноша убеждался сегодня в этом не раз, вылетая за борт. Не прав был его папаша насчет баек. Какие там к черту байки! Он и рта
На палубе творилось что-то невообразимое. В разборке венценосных особ участвовали уже все – амазонки, команда «Борзой акулы», пираты… Мутузили друг друга упоенно. Невзирая на чины и звания.
Когда Дэйн в шестой раз оказался в воде в обнимку с Нестором Родионовичем, Литлеру это надоело. Схватив Камень Власти, он проорал заклинание. Со стороны тронного зала раздались грохот, скрежет и яростные вопли. Владыка Голома сразу понял, что переборщил. Похоже, вместе с Дэйном и пленницами он прихватил на Голом и весь корабль. В личные покои бюрера ворвался начальник дворцовой стражи.
– Мой бюрер! В тронном зале…
– Молчать! Собрать все силы и немедленно навести порядок!
– Яволь, мой бюрер! – гаркнул начальник и, грохоча сапогами, помчался наводить статус-кво.
Ничего хорошего из этого не вышло. Через несколько минут вопли из зала усилились.
– Всех по камерам! – тряхнул Камнем Власти окончательно выведенный из себя правитель Голома и тут же оказался в темном сыром помещении.
– Погорячился, – почесал затылок Литлер.
– Это точно, – пропыхтел кто-то сзади.
Нестор Родионович недобро щурился, почесывая ухо боевого дракона. Камеры мгновенно опустевшего замка были переполнены.
29
Вечерело. Карета «обременительных музыкантов» во весь опор неслась по дороге в сторону Ничейных Земель. На козлах сидел нахохлившийся Кузя, с видом заправского кучера размахивая кнутом. Иногда он умудрялся попадать, и лошадки, обиженно фырча, прибавляли скорость. За рулем, то есть за вожжами, он оказался по одной простой причине. Дон Эстебано, в совершенстве знавший родной город, за его пределами начал путаться, а потом и вовсе заблудился – то ли на развилке не там свернул, то ли вообще не в ту сторону поехал… А так как из всей честной компании местным был один несравненный маэстро, то его безжалостно разбудили и передали бразды правления. Не проспавшемуся, да еще и с дикого бодуна… К сожалению, философ, крупнейший специалист в этом вопросе, в тот момент тоже спал – иначе он обязательно отговорил бы друзей от такого безрассудства.
В голове у бедного домового звенел стопудовый колокол. Муки адские! Что самое обидное – опохмелиться было нечем. О припасах в дорогу во время авральных сборов позаботиться никому в голову не пришло. Душу грели лишь два сундука с золотом, надежно притороченные к запяткам кареты.
Они-то и натолкнули маэстро на идею добраться до перевала не по прямой, а чуть-чуть наискосок, через долину, где стоял очень симпатичный трактир при постоялом дворе под названием «Сытый купец».
Было и еще одно обстоятельство, повлиявшее на это авантюрное решение. Кузе очень хотелось реабилитировать себя перед хозяином и Саркатом. Первого он слишком долго держал в черном теле, второго недавно благословил сковородкой. Месть могла быть страшной.