Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.
Шрифт:
2. Длительность войны сама по себе страшно подрывала шансы Германии на заключение выгодного мира; союзникам стоило только отказываться заключить мир, чтобы германская промышленность и торговля хирели и погибали.
3. Британский флот сразу отрезывал Германию от всех морей, от всех ее колоний и рынков, от заморского привозного сырья, от подвоза припасов, подвергал ее население «голодной блокаде». Это круто меняло к худшему всю хозяйственную жизнь Германии, душило и разоряло ее.
Прибавлю, что в настоящее время существует мнение, согласно которому, если бы целый ряд английских торговых фирм и предприятий в течение всей войны, невзирая на все изъявления беспредельного своего патриотизма, не поддерживал Германию ввозом товаров через Скандинавские страны (конечно, из-за неслыханно высоких барышей), то Германия, может быть, не продержалась бы столько времени, сколько она продержалась в действительности. Этот характерный факт разоблачен во всех деталях в вышедшей в 1927 г. книге английского адмирала Консетта «The triumph of civil forces».
Но, конечно, все эти обстоятельства могли только оттянуть развязку, но не предотвратить ее. Контрабанда была для Германии в 1914–1918 гг. очень важным, конечно, подспорьем, но, разумеется, не могла побороть гибельных последствий систематической блокады, длившейся еще дольше, чем длилась война, — около пяти лет (с августа 1914 г. до заключения Версальского мира 28 июня 1919 г. Да и тогда она была снята далеко не на другой день).
4. Весь колоссальный тоннаж британского торгового флота, дававший полную возможность Англии использовать материальные богатства всего земного шара, поступал в распоряжение Антанты; германский же торговый тонная! оказывался бесполезным собранием сбившихся в кучу пароходов, на все время войны запертых в своих портах.
Вот положение мирового торгового тоннажа накануне войны, к 30 июня 1914 г. [95]
5. Обладая империей величиной почти в 1/4 часть суши земного шара, с 419 миллионами подданных, англичане могли при длительной войне успеть обзавестись огромной армией, которая при неограниченных возможностях в деле снабжения и вооружения могла оказаться страшным противником. А о том, что война будет длительной, англичане, начиная с лорда Китченера, повторяли с первых же дней борьбы. Китченер считал, что она будет длиться семь лет.
95
Department of Commerce, Miscellaneous Series, № 36. The Economic Position of the United Kingdom. By W. Paton. Washington, 1919, стр. 107.
Цифры, касающиеся России, здесь отсутствуют (т. е. Россия посчитала в числе «всех других стран»).
6. Громадные финансовые средства Британской империи и ее огромный кредит становились тоже отныне средствами борьбы, которые поступали в распоряжение Антанты. Наряду с английским торговым тоннажем английский кредит уже с первых дней войны являлся могучим орудием, пользуясь которым страны Антанты получали к своим услугам всю североамериканскую промышленность.
7. Участие Англии с ее колоссальными и разбросанными по всему земному шару владениями, с ее абсолютно владычествующим на всех океанах военным и торговым флотом неодолимо привлекало, как магнитом, все новых и новых союзников в лагерь Антанты. Когда Англия вступила в войну, Германия воевала уже с тремя державами — Россией, Францией и Бельгией; когда война окончилась, Версальский мирный трактат был подписан двадцатью семью державами, воевавшими против Германии. И все 23 державы, присоединившиеся после Англии уже во время войны к Антанте, только потому и присоединились, что в ее составе была Англия.
Германия была еще четыре года могуча на европейском континенте, но в прочих местах земного шара она была бессильна, изгнана, сдавлена, поставлена как бы вне закона уже с первых дней войны. Воюя против Германии, можно было кое-что выиграть; воюя на ее стороне, нельзя было даже рассчитывать на ее помощь, так как она сама оказалась в положении большой осажденной крепости. Заморские державы присоединялись к Антанте одна за другой не потому, что они были враждебны Германии, не потому, что у них были с Германией какие-либо старые счеты, но потому, что поражение Германии за морем было как бы предрешено, чем ни окончится война на европейском континенте, — следовательно, нужно было присоединяться к Англии заблаговременно для дележа будущей добычи, для овладения частью того огромного места, которое должно было остаться после изгнания германского торгового и промышленного капитала, германского торгового флота, германского экономического и политического влияния во всем внеевропейском мире.
В южноамериканской прессе уже с самого начала войны вспоминали, что даже Наполеон I, всемогущий в Европе, ничего не мог за все свое царствование поделать против Англии вне Европы, не мог даже сноситься с немногими уцелевшими колониальными владениями Французской империи, — не мог только потому, что война с Англией продолжалась почти столько же времени (кроме коротенького Амьенского мира), сколько продолжалось его владычество.
А что Вильгельму не удастся ни в малейшей степени повторить Наполеона, это стало вполне очевидно уже через 1 1/2 месяца
8. Наконец, вступление Англии в войну повлекло за собой два последствия (одно — немедленно, другое — через некоторый промежуток времени), которые вследствие их значительности и впечатления, ими произведенного, нужно выделить и сказать о них несколько слов отдельно, хотя речь идет о явлениях того порядка, какие характеризованы только что, в пункте седьмом.
Первым по времени последствием вступления Англии в войну был внезапный ультиматум, предъявленный Германии японским правительством 15 августа 1914 г. В рассчитанно-обидной форме Япония требовала ухода германских военных сил и очищения Циндао и всей территории германской концессии в Китае. Этот удар не только лишал Германию ее единственной азиатской колонии, очень ценной в экономическом отношении, но и уничтожал надежды (о которых громко говорилось в первые дни войны), что Япония рано или поздно выступит против России. Кроме того, немецкие торговые суда в азиатских водах оказывались погибшими после этого выступления Японии. Удар был очень жестоким именно в силу внезапности и вследствие того впечатления, которое он должен был произвести на нейтральные державы.
Вступление Японии в войну быстро сделало ее одной из главных поставщиц Антанты; во всех странах, импортирующих фабрикаты, она стала в 1914–1918 гг. заменять Англию, Германию, Америку. Ввоз из Англии сильно сократился, ввоз из Соединенных Штатов (направившийся в Европу) — тоже, из других стран прекратился совершенно. К этому обстоятельству прибавились еще быстро возраставшие потребности воюющих стран, где для производства не хватало рабочих рук (тогда как в Японии война не чувствовалась, так как все военные действия ограничились легким подвигом — занятием Циндао). С 1915 г. начался, а с 1916–1917 гг. неслыханно ускорился процесс превращения Японии в промышленную страну первой величины. Правительство и парламент употребили с своей стороны все, чтобы облегчить этот процесс. Все предприятия, вырабатывающие ежегодно по крайней мере 5250 тонн товаров, освобождены в Японии на 15 лет от всех налогов и могут беспошлинно ввозить все машины и орудия производства, которые им нужны; а те предприятия, которые вырабатывают не меньше 35 тысяч тонн товаров в год, имеют право экспроприировать (с уплатой по справедливой оценке) все те соседние земли и недвижимости, какие будут признаны необходимыми для расширения производства. Есть еще целый ряд не менее характерных законов, всячески облегчающих промышленное производство в стране.
Вот цифры ценности японского ввоза в разные части света (в миллионах иен):
Этот ввоз оказал Антанте громадную помощь во время войны.
Другим последствием английского выступления была позиция, которую решила занять Италия. Правда, уже в последних числах июля стало известно, что Италия ни в каком случае не выступит на стороне Австрии и Германии; мало того, — в случае каких-либо приобретений Австрии на Балканском полуострове Италия потребует себе компенсаций. Но после вступления Англии в войну дело стало принимать еще худший для Австрии и Германии оборот. В Италии начали поднимать голову приверженцы так называемой ирредентистской политики, направленной к отторжению от Австрии населенных итальянцами провинций. Обширная территория, очень хлебородная, с прекрасным побережьем и портом (Триестом), с большими природными богатствами — вот что манило итальянскую дипломатию. Участие Англии в войне как бы гарантировало победу. В Италии началось движение в пользу Антанты и за участие Италии в войне против центральных империй (Германии и Австрии). Около девяти месяцев продолжались колебания и приготовления. Весной 1915 г. Италия вступила в войну. Более далеким, но тоже — несомненным последствием выступления Англии было, конечно, как увидим дальше, и выступление Америки.
Таковы были главные последствия выступления Англии.
И все-таки вся тяжесть, вся непоправимость катастрофы, вся безвыходность положения, созданная вступлением Англии в войну, далеко не всем в Германии были ясны в эту осень 1914 г. Конечно, Бетман-Гольвег, может быть, под влиянием князя Лихновского, прибывшего после разрыва сношений в Берлин, стал довольно уже скоро понимать, как слагаются дела, но все-таки, пока план Шлиффена осуществлялся механически, нужно было выждать; канцлер был в сущности не менее самого Вильгельма склонен к оптимизму, но только у него все действия и заявления носили доктринерский и сдержанно бюрократический характер, а у Вильгельма — более импульсивный и истерический оттенок. Оптимизм Бетман-Гольвега стал рассеиваться после первой Марны, и, собственно, уже с конца того же 1914 г. канцлер не переставал искать способов и мер, чтобы выпутаться как-нибудь из затеянной опаснейшей игры и нащупать тропинку, ведущую к миру с Антантой. Вступая в войну, Англия, Франция и Россия заключили в Лондоне 4 сентября 1914 г. (и тотчас обнародовали) специальную конвенцию, за подписью представителей трех держав — Поля Камбона, Бенкендорфа и Эдуарда Грея: они обязывались не заключать с Германией сепаратного мира.