Европа в эпоху империализма 1871-1919 гг.
Шрифт:
Дело в том, что и в 1915, и в 1916, и в 1917 гг. одновременно с часто блестящими военными успехами Германия и Австрия испытывали тяжкие дипломатические поражения. Новые и новые враги поднимались против них и все суживали окружавшее их кольцо осады. Как раз почти одновременно с началом разгрома и изгнания русских войск из Галиции Италия объявила войну Австрии.
Без малейших колебаний отказавшись в июле — августе 1914 г. воевать на стороне своих союзниц — Австрии и Германии, Италия, конечно, ставила себя в случае победы Австрии и Германии в крайне затруднительное, даже опасное положение. Уже это делало невозможным длительное сохранение итальянского нейтралитета. Правда, с Австрией велись переговоры насчет уступок и компенсаций (уже за необъявление войны), но дело это было для центральных империй совершенно безнадежное: уступить Италии Трентино и Триестскую область, власть над Адриатикой, разделить с Италией (даже в случае победы) влияние на западе Балкан Австрия не хотела, а Италия на меньшее не шла (хотя и избегала полностью формулировать свои требования). Тот стихийный, широко распространенный в сельскохозяйственной мелкой
Уже на третий день после объявления Германией войны России итальянский посол дважды заговаривал с Сазоновым об условиях, на которых Италия могла бы примкнуть к союзникам. Одновременно итальянское правительство обратилось и в Париж, к Пуанкаре. Антанта тогда сразу же пошла на все итальянские требования: Трентино, Триестино и Валлона с преобладающим положением в Адриатическом море. Но Антанта зато так настойчиво требовала немедленного выступления Италии, что маркиз Карлотти, итальянский посол в Петербурге, принужден был 6 августа 1914 г. секретно телеграфировать в Рим, министру иностранных дел Сан-Джулиано: «В тоне г. Палеолога (французского посла в Петербурге) я уловил легкий оттенок угрозы, которую, впрочем, я также замечал и во время разговоров моих по этому поводу с г. Сазоновым». Тем не менее колебания и переговоры длились до весны. Правда, «партия нейтралитета», на которую в эти месяцы любили ссылаться итальянские дипломаты при переговорах с Антантой (чтобы побольше выторговать), никогда не была очень сильна, хотя популярнейший политик Джолитти стоял во главе ее. Италия ждала развития событий и все повышала требования; да и вступление Турции в войну внезапно поставило на очередь вопрос о дележе турецких владений, и к первоначальным требованиям Италии прибавились новые, весьма неумеренные притязания на часть Малой Азии. В Европе же Италия уже требовала не только всю Албанию, но и почти все Адриатическое побережье, что затрагивало интересы Сербии.
Наконец, 26 апреля 1915 г. в Лондоне итальянский посол маркиз Империали подписал соглашение с державами Антанты. Италия получала, по будущему мирному договору, Трентино, Цизальпинский Тироль до Бреннера, Триест, Горицу и Градиску, всю Истрию до Кварнеро, истрийские острова (ст. 4 соглашения), Далмацию с прилегающими островами (ст. 5), Валлону с прилегающей территорией (ст. 6), острова Додеканеза (ст. 8); что же касается участия в разделе Турции, то пока было решено отдать Италии Адалию и прилегающие к Средиземному морю местности, смежные с Адалией (ст. 9). Англия обязывалась немедленно дать Италии заем в 50 миллионов фунтов стерлингов (ст. 14). Италия же обязывалась выступить не позже как через месяц после этого соглашения и примкнуть к сентябрьской декларации держав Антанты о незаключении сепаратного мира (ст. 16).
24 мая 1915 г. Италия объявила Австрии войну.
Это было большим ударом для центральных империй. Правда, военная опасность в точном смысле слова была для Австрии не так уже велика, и в течение З 1/2 лет войны итальянская армия могла похвалиться относительно весьма скромными успехами, как, впрочем, и австрийская. Бывали моменты, когда только решительное и срочное вмешательство англичан и французов выравнивало положение. Только осенью 1918 г., когда Австрия уже совсем погибала, итальянские успехи сделались более решительными. Но зато велики были другие опасности, и в Германии они только потому не сразу были замечены и учтены, что как раз весна, лето и ранняя осень 1915 г. были полны блестящих германских побед над русской армией. Обратное завоевание Галиции и занятие русской Польши (в мае, июне, июле, августе и сентябре 1915 г.) как раз после вступления Италии в войну, казалось, служили доказательством, что это событие нисколько не может поправить дел союзников. Но с течением времени все больше и тягостнее обнаруживалось, до какой степени вступление Италии в войну замкнуло то железное кольцо, в котором уже начинала хиреть вся экономическая жизнь Германии и Австрии. Германия была теперь совершенно отрезана и от средиземного бассейна. Правда, и здесь блестящие военные успехи весны, лета и осени 1915 г. как будто сулили некоторое облегчение. Если не удалось, как мы упомянули, заключить сепаратный мир с Россией, зато удалось осенью 1915 г. одержать крупную дипломатическую победу на Балканах: 5 октября (н. с.) 1915 г. Болгария вступила в войну на стороне Германии, Австрии и Турции.
В Болгарии дело стало выясняться с самого начала, хотя колебаний по существу все же было больше, чем, например, при переговорах с Италией. Итальянское правительство никогда не колебалось, на чьей стороне выступать: речь шла только о выборе между нейтралитетом и выступлением на стороне Антанты. А в болгарских правящих кругах колебания безусловно были, хотя с самого начала германофильская тенденция брала верх. Болгария в лице партий чуть ли не всех направлений считала себя жестоко ограбленной Бухарестским миром 1913 г., особенно со стороны Сербии, которая захватила почти всю Македонию [108] . Нападение Австрии на Сербию в июле 1914 г. преисполнило болгар самыми пылкими надеждами на расчленение ненавистной соседней
108
Перед самой войной, еще 29 июня 1914 г., в годовщину нападения болгар на сербов в 1913 г., вождь крестьянской партии Стамболийский воскликнул, обращаясь к толпе манифестантов: «Если бы в Болгарии были порядок и справедливость, царь Фердинанд должен был бы быть повешен на этом месте».
109
Секретная телеграмма посланника в Софии Сазонову от 13 ноября 1914 г. «Царская Россия в мировой войне». Л., 1926, стр. 87, № 422.
При таких условиях державы Антанты мало могли обещать Болгарии за счет Сербии, и болгары плохо верили в реальность этих обещаний. И все-таки при каждом успехе русских войск в Галиции обозначались новые и новые колебания Фердинанда и его правительства. После взятия Перемышля русскими войсками Фердинанд даже «упрекнул» (русофила) Малинова, что он и его политические друзья могли сомневаться в нем и думать, что он поведет корабль не по тому пути, по которому нужно, т. е. против Тройственного согласия. В Софии определенно заговорили о присоединении к Антанте. Но это продолжалось очень недолго. Сербы «решительно отказывались» даже от данных уже скромных обещаний в пользу Болгарии (заявление Счалайковича Сазонову 14/27 апреля 1915 г.). Немудрено, что подоспевшие тяжкие неудачи России в Галиции и Польше окончательно решили дело. В сентябре колебания окончились. Германия и Австрия гарантировали Болгарии не только все, что она хотела отнять у Сербии, но также согласие Турции добровольно вернуть болгарам часть отнятой у них турками в 1913 г. территории.
4 октября (н. с.) болгарскому правительству, уже открыто ставшему на сторону Германии, Австрии и Турции, был вручен русский ультиматум, а на другой день, 5 октября 1915 г., Болгария формально стала в ряд держав, борющихся против Антанты.
5. Выступление Италии. Германские успехи летом 1915 г. Выступление Болгарии
Так окончательно конституировался блок четырех держав, на которых легла тяжесть борьбы с Антантой. Это число уже больше не увеличивалось до конца войны.
Когда кончался 1915 год, все эти четыре державы не только держались еще твердо, но повсюду они шли, казалось, от успеха к успеху. Германия держала в своих руках всю Бельгию и наиболее промышленные северные департаменты Франции. Колоссальные угольные богатства Бельгии, большая часть промышленности Франции были в ее руках [110] . На востоке в их руках были вся русская Польша и часть Литвы и Белоруссии. На юге Австрия успешно отбивалась от итальянских очень нерешительных наступлений и сама переходила в наступление. Сербия поздней осенью 1915 г. и в начало зимы 1915–1916 гг. была вся занята австрийскими, германскими и болгарскими войсками, и ее армия (т. е. то, что уцелело от полного разгрома) была перевезена либо на о. Корфу, либо — позднее — на салоникский фронт, где удержались англо-французские войска (после неудачных попыток весной 1915 г. взять Константинополь с моря). Словом, казалось, германские успехи превзошли ожидания. И, однако, к началу 1916 г. даже и поверхностные наблюдатели германской жизни замечали недвусмысленную тревогу, постоянно отгоняемую и постоянно возвращающуюся тяжелую заботу в разнообразнейших слоях германского народа.
110
Занятые немцами (и удержанные в течение всей войны) французские департаменты имели огромное экономическое значение: они давали 94 % всего французского производства шерстяных материй, 90 % — полотняных, 60 % — хлопчатобумажных, 90 % — железной руды, 83 % — чугуна, 70 % — стали, 70 % ·— сахара, 55 % — угля, 45 % — электрической энергии. Ср. Tardieu A. L'Amerique en armes. Paris, 1919, стр. 278.
Во-первых (это нужно отметить с самого начала), уже на второй год войны в Германии ясно сообразили, что все союзники Германии держатся только немецкими силами, а самостоятельно не продержались бы и нескольких недель. Их необходимо было поддерживать финансовыми средствами, займами, бессрочными и беспроцентными кредитами при отпуске военного снабжения и т. д. Их приходилось подкреплять в решительные минуты собственными германскими войсками, чтобы предохранить от полного разгрома. При этом было известно (и союзникам Германии), что Антанта готова в каждый данный момент заключить мир, если не с Турцией, которую твердо решила разделить, то с Австрией и Болгарией, если только они пожелают отступиться от Германии. Это был опасный соблазн, и Германия должна была идти на все жертвы, чтобы ее союзники не поддались этому соблазну и не покинули ее.
Во-вторых, не только провалился план Шлиффена, но и безнадежно провалились все попытки оторвать Россию, Сербию или Бельгию от Антанты. Значит, предстояла неопределенно долгая война — война на истощение, т. е. такая, при которой к услугам Антанты был весь земной шар со всеми ресурсами, а в распоряжении Германии были только ее истощавшиеся запасы, а также еще более скудные запасы Австрийской империи (точнее, Венгрии и Чехии). Что касается Турции и Болгарии, то еще их приходилось поддерживать; речи не могло быть о материальной помощи с их стороны.