Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945
Шрифт:
– Я встречусь с вами через десять минут, – ответил Нирмейер и вскоре действительно появился, запыхавшийся и радостный от предвкушения встречи с товарищем из Великобритании.
Из дома они вышли вместе. Больше Нирмейера живым не видел никто. Он разделил судьбу многих своих друзей: сначала гестаповские застенки, а затем казнь в Маутхаузене. Гестаповцы забрали тетушку Нирмейера и оба передатчика, найденные в доме. Так у Гискеса появился девятый канал связи с Лондоном. Он пользовался им очень редко, поскольку Нирмейер являлся агентом SIS, а не SOE. Гискес, не имея опыта работы с этой организацией, опасался сделать что-нибудь не так.
22 октября прибыли еще три агента (подкрепление команде Жамброса) –
Гискесу со временем надоело лично встречать каждого агента – их стало уже слишком много, поэтому он больше сам не ездил в зоны высадки, а направлял своего заместителя майора Кизеветтера. Но Шрайдеру процедуры встречи очень нравились, и он старался их не пропускать. «Наша грядка, – записал он в те дни в своем дневнике, – постоянно пополняется новыми овощами». Но, тем не менее, он не переставал жаловаться, что из-за постоянного потока агентов у него стало очень много работы – буквально не продохнуть. «Ведь после поимки агента и проведения допроса работа не заканчивалась, – объяснял он. – Они, можно сказать, отдыхали в гааренской тюрьме, а нам приходилось обеспечивать работу их раций, отвечать на многочисленные запросы и инструкции Лондона, поток которых не прекращался. Сержант Май и зондерфюрер Хунтеман (один из людей Гискеса) работали семь дней в неделю, чтобы успеть расшифровать послания. А еще нужно было составить на них ответы, сочинить отчеты о якобы проведенных диверсиях и прочих видах деятельности пленных, зашифровать их, отправить… В общем, работа была чрезвычайно напряженной. К тому же следовало строго придерживаться стиля изложения арестованных агентов, а это было сложнее всего. Некоторые из них были образованными и всесторонне развитыми людьми, другие – бывшими матросами и ремесленниками. Все они излагали свои мысли по-разному».
К ноябрю 1942 года, когда в руках немцев находилось уже тридцать английских и голландских агентов, а приток их все продолжался, офисы Шрайдера и Гискеса уже были завалены многочисленными каталогами, списками и картами, картотеками с подробнейшими описаниями каждого агента, его характера, уровня образования, причуд и слабостей, а также его воображаемой деятельности в Голландии. Должно быть, деятельность агентов вполне удовлетворяла Лондон, поскольку они продолжали прибывать. После небольшого перерыва, вызванного плохой погодой, в конце ноября было сброшено сразу две команды. Прибытие лейтенанта Иоганна де Круффа и радиста Джорджа Рассела дало немцам четырнадцатый канал связи с Лондоном. В ту же ночь, а именно 28 ноября, люди Шрайдера встретили Германна Оверса и Иоганна Бернарда Уббинка.
КОМАНДА «ГОЛЬФ»
При таком плотном потоке агентов Гискес и Шрайдер были вынуждены признать вероятность того, что кто-то может и ускользнуть от них, узнать, что лидеры ОД не встретили Жамброса, и сообщить об этом в Лондон. Чтобы свести опасность к минимуму, немцы решили изолировать Жамброса. Были посланы сообщения в Лондон, содержащие запрос о предоставлении ему большей степени самостоятельности без получения ежедневных инструкций. В них Гискес постарался объяснить, что Жамброс много ездит и не всегда имеет возможность выйти на связь с радистами. В дополнение к этому в ряде сообщений он постарался представить лидеров ОД «неподходящими
Некоторое время все шло гладко. Но спустя несколько месяцев активность Лондона необычайно возросла. Команды агентов начали прибывать одна за другой, чтобы обеспечить Жамброса штатом помощников и инструкторов. Несмотря на вполне благополучные отчеты, регулярно поступающие из Голландии, руководители SOE и MVT чувствовали, что вопросы координации и взаимодействия на месте не решены. Более того, к ним стали поступать запросы от военного командования, а также от майора Мортона, представителя Черчилля в Комитете по объединенному сопротивлению, требующие представить отчет о ходе реализации плана «Голландия».
В конце концов из Лондона поступило указание профессору Жамбросу вернуться в Англию для консультаций. Постановщики английского спектакля постарались увильнуть от полученного так некстати приглашения. Они стали отговариваться высокой занятостью профессора, неудачно выбранным временем, большой опасностью морского путешествия. Но Лондон проявил настойчивость и предложил профессору воспользоваться испанским маршрутом и помощью агентов во Франции. Обмен сообщениями по вопросу возвращения Жамброса затянулся на много недель, фантазия немцев явно истощилась, и они не могли придумать больше ни одной веской причины, мотивирующей странное нежелание профессора совершить эту поездку.
К Рождеству 1942 года терпению лондонских руководителей SOE пришел конец. Немцы получили ряд сигналов, информирующих, что в Голландию отправляется специальная команда агентов, которые организуют возвращение Жамброса.
В начале 1943 года эта команда была тщательно подобрана лично майором Блантом (Близзардом), руководителем голландского отделения SOE, и полковником де Брином, главой голландского MVT. В нее вошли капитан Джон Кист (Антон), лейтенант Джерард ван Ос и братья Петер и Вильям ван дер Вилдены, обученные SOE радисты. Операция получила кодовое название «Гольф». Это было последнее важное решение Бланта на посту руководителя голландского отделения. В марте он получил повышение и принял итальянское отделение SOE. Место руководителя занял заместитель Бланта – майор Сеймур Бингем, до 1940 года работавший в британском консульстве в Амстердаме. Он и несет ответственность за все дальнейшие решения, касающиеся команды «Гольф» и Жамброса.
Команда была сброшена в ночь с 17 на 19 января. Сразу же после приземления все ее члены были арестованы. Шрайдер немедленно задействовал два новых передатчика, чтобы сообщить о благополучном прибытии агентов.
Прибывшие были снабжены всем необходимым для обеспечения безопасного обратного путешествия профессора Жамброса. У них были отлично выполненные документы, скрытые компасы, подробнейшие карты. Все это должно было помочь провести Жамброса через территорию Бельгии и Франции до испанской границы. Капитан Кист имел при себе около 25 тыс. долларов в гульденах, франках и песетах. Немцы обнаружили также чистые бланки документов, включая пропуска через границу, резиновые штампы вермахта и гестапо и даже чернильные подушечки разных цветов.
Через несколько дней в Лондон пошло сообщение, что подготовка к путешествию идет медленно, но верно. Чуть позже Гискес проинформировал, что профессор сможет выехать только через несколько недель.
Позже Гискес писал, что он хотел убедить Лондон, что команда «Гольф» серьезно работает над выполнением приказа, однако задача перед ними стоит сложная и выполнить ее нелегко. Она требует времени. Тем самым он явно поднял престиж британских агентов в глазах их лондонских руководителей. Акции их воображаемой деятельности повышались.