Европе не нужен евро

Саррацин Тило

Таблица 7.1. Данные по государственному бюджету за 2010 год в международном сравнении (в % ВВП)

Источник: Федеральное министерство финансов: ежемесячный отчет, декабрь 2011. Таблицы 13, 14, 16 и 17.

Кризис затронул эстонцев намного суровее, чем греков: реальное частное потребление с 2007 по 2010 г. снизилось на 22 %, в Греции же понижение за это же время составило только 1,1 % (!). Однако за радикальное приведение в соответствие эстонцы

были вознаграждены: в 2011-м экономика выросла на 8 %, в то время как греческая экономика сократилась на 6 %. В 2012-м и в 2013-м эстонская экономика росла, в то время как в Греции продолжается снижение.

Эстонцы для преодоления кризиса проявили большую твердость и добились успеха. Я не помню ни одного сообщения в новостях ZDF и ARD, которое бы положительно отозвалось об этой жесткости. Но я помню о потоке сообщений на тему Греции, в которых многие горевали и высказывались со слезами на глазах. И ни один из участников саммита по кризису не говорил о достижениях эстонцев, возможных гарантиях или помощи этой стране.

Эстония со своей способностью преодолевать трудности и помогать самой себе без каких-либо требований к сообществу в валютном союзе является примерным северным государством. Греция же, наоборот, суммой своих дефицитов управления доводит идею южного государства до крайности. Для дальнейшего анализа нельзя упускать из виду эту картину¹⁹. Но кусочек Греции присутствует везде там, где государственные доходы и расходы постоянно не сходятся между собой. Густав Зайбт совершенно справедливо замечает: «Возможно, случай Греции – это единственный по своим гротескным масштабам. Но он указывает на основную проблему всех западноевропейских послевоенных демократий. Они намеренно строились на консенсусе, то есть на исторически установленных социальных государствах»²⁰. Это совпадает с анализом Курта Биденкопфа, заметившего, что кризис евро – это в действительности кризис ограничения, который объясняется деформацией нашей культуры, а не демократией как таковой²¹.

Государственный дефицит и национальный банк

Каждый, кто в своей жизни более глубоко занимался денежной теорией и денежной политикой, знает, что не существует простой и линейной, в любое время действующей взаимосвязи между денежной политикой, монетарным государственным финансированием и инфляцией. Общепризнано уже в течение многих десятилетий, что ограничительная денежная политика хотя и не была причиной разразившегося в 1929 году мирового экономического кризиса, но она обострила и затянула его. В этом отношении согласованная в период с 2007 г. на международном уровне экспансивная денежная политика являлась существенным средством для борьбы с кризисом. И это сработало, как показал начавшийся в конце 2009 г. экономический рост. Риски, которые заключаются в продолжающейся экспансивной, направленной на низкие процентные ставки денежной политике, были описаны в главе 6.

Особую проблему для денежной политики в валютном союзе представляет также уже рассматривавшаяся проблема, заключавшаяся в том, что страны-члены не имеют собственных эмиссионных банков и подведомственного их суверенитету Lender of Last Resort (кредитора последней инстанции) (глава 3 и далее). То есть у них нет возможности в случае необходимости напечатать деньги, которых им не хватает, чтобы расплатиться по своим долгам. Поэтому государственные облигации стран валютного союза находятся под риском неплатежеспособности, что действительно имеет место, когда какая-то страна выпускает облигации в иностранной валюте. Банкротство государств случалось всегда лишь в том случае, когда страны не могли выплатить свои государственные долги, оформленные в иностранной валюте или в драгоценных металлах. Бумажные деньги в своей собственной валюте они всегда могли напечатать.

Существующий в какой-либо стране валютного союза риск неплатежеспособности повышает требования к солидности и достоверности государственной финансовой политики. Инвесторы, если они действуют рационально, рассматривают государственные облигации стран евро таким же критическим взглядом, как и облигации предприятий, у которых, несмотря на актуальную платежеспособность, также существует риск неплатежеспособности.

Чтобы избежать этих рисков, различные

группы инвесторов, особенно банки, при поддержке англосаксонской экономической прессы с начала кризиса евро оказывали широкое давление, чтобы добиться коллективной гарантии за государственные облигации еврозоны, будь то гарантированные национальными государствами «спасательные зонтики», евробонды или косвенное изменение мандата ЕЦБ, так что они в случае необходимости могли купить государственные облигации и выступить в этом случае «кредитором последней инстанции» (см. главу 3 и главу 4).

Но по меньшей мере в Германии и в других северных государствах ЕЦБ утратил доверие тем, что с 9 мая 2010-го с большим размахом он покупал государственные облигации кризисных стран и тем самым нарушал по меньшей мере дух (а по-моему, также и букву) Маастрихтского договора, который исключает монетарное финансирование. Отставка президента Бундесбанка Акселя Вебера в феврале 2011-го и главного экономиста ЕЦБ Юргена Штарка в декабре 2011-го официально подтвердила недовольство немцев изменившейся направленностью политики ЕЦБ, но одновременно и свела к минимуму немецкое влияние в ЕЦБ.

Вновь вернувшийся в декабре 2011-го на свою должность президент ЕЦБ Марио Драги формально придерживался того, чтобы государственное финансирование не входило в задачи ЕЦБ. В особенности он отказался от того, чтобы ЕЦБ своей политикой покупки государственных облигаций как кредитор последней инстанции непосредственно оказывал влияние на начисление процентов на государственные облигации кризисных стран. Однако своим решением от декабря 2011-го ЕЦБ предоставил банкам в таком большом объеме денежные средства под выгодный процент на срок до трех лет всего под 1 %, что они, даже если бы инвестировали в государственные облигации только часть этих денег, могли в обозримом будущем покрыть предстоящие дефициты финансирования по государственным облигациям и при этом еще неплохо заработать. Уже при первых аукционах по облигациям Италии, Испании и Франции в начале 2012-го это оказало свое положительное воздействие.

Политика ЕЦБ попала в странное положение. Формально он не занимается государственным финансированием, а реально все же занимается²².К этомудобавляется еще огромное кредитование дефицитов платежных балансов южных государств за счет все более нагромождающихся сальдо TARGET в ЕСЦБ (Европейская система центральных банков) (см. главу 3).

Возможно, неплохо, если южные страны используют купленное таким образом время, чтобы санировать на длительный срок свои государственные бюджеты. А что, если санации не произойдет или произойдет в недостаточной степени? Будет ли тогда ЕЦБ действовать так же и дальше? А кто тогда будет отвечать за появившиеся в результате убытки? А если снижающееся на основе такой политики доверие вызовет инфляцию? Курс ЕЦБ был очень рискованным.

Директор японского банка Маасаки Ширакава сказал о современной политике ЕЦБ, что тот может «купить время», но если политика будет неправильно им пользоваться, «ружье может выстрелить в обратную сторону»²³.

Расходно-доходный баланс, экономия и государственный бюджет

Очень часто стараются не замечать, что каждый евро долга в руках должника по определению означает соответствующее богатство в руках кредитора. Таким образом, вопрос, как следует оценивать государственный долг определенного размера и структуры, нельзя отделять от вопроса, кто же является кредитором и где его постоянная резиденция:

– Страны с избытком расходно-доходного баланса экспортируют регулярно больше капитала за границу, чем оттуда ввозят. Они экономят больше, чем тратят. Это означает, что возможные государственные дефициты в таких странах могут полностью финансироваться на основе сальдо из внутренних сбережений. Собственные граждане одолжили государству свои деньги, которые ему были нужны. Но еще остается достаточно, для того чтобы наращивать и зарубежные активы.

– Совершенно иная ситуация в странах с большими и постоянными дефицитами расходно-доходного баланса: здесь экономика получает из-за границы больше капитала, чем туда экспортирует. Эти страны тратят больше, чем они экономят. Государственные долги полностью или частично финансируются зарубежными кредиторами. Проценты и погашения также уходят за границу.