Евстигней
Шрифт:
— Вон оно, что за дама червонная тут лежит...
Сторож отступил на шаг от могилы. Шумнуло ветром, вдали полыхнула зарница.
— Кабы не буря московская
Через минуту-другую после его ухода серая птица, рванувшись с дерева вбок и вниз, царапнула коготком о плиту, издала горловой сжатый звук — вроде колупнул кто-то пальцем туго натянутую воловью жилу, — легла на крыло и, сильно кренясь влево, цепляя подрост и нижние сохлые ветви кладбищенских деревьев, над оградой сгинула.
Больше серо-коричневую, с белым горлом и желтыми лапками, птицу сторож-смотритель на Ваганькове никогда не видел.
Не видал ее и Зезя, малец восьми-девяти лет, сбежавший год назад из подмосковного приюта и о белогорлых чеглоках, музыке, неразделенной любви и вскипающих где-то вдалеке питерско-московских ненастьях еще ничего толком не знающий.
2008—2009
Литературно-художественное
«Время»
115326, Москва, ул. Пятницкая, 25
http://books.vremya.ru
(495) 951 55 68
Отпечатано на ОАО ИПП «Уральский рабочий»
620041, ГСП-148, Екатеринбург, ул. Тургенева, 13
http://www.uralprint.ru