Эввиан: зов леса
Шрифт:
– Куда они плывут? – спросила Эвви.
– Вон туда, на ту сторону, там королевский дворец… Виртус рассказывал.
– Тогда и нам туда. Но как? Включаем географию – местность известная – решения пока нет. Думай! – Эвви стукнула себя по лбу.
Как всегда бывает, решение приходит неожиданно, изящно и сюрпризно. Волчонок опять стукнула себя по лбу, но на этот раз помягче, и сказала пёсику:
– Пифик, а где наше бревно?
– Какое наше?
– То самое…
– Ааа, отсюда недалеко, – и Пифус указал пальцем в сторону леса.
–
– Опять, ну сколько можно?
– Хватит скулить, вперёд!
Решительность Эввиан была очень заразительна. Пиф ворчал, но в душе был так рад, что наконец появился кто-то, кто может ему помочь стать смелым, да что там говорить – героем, хотя бы в собственных глазах. Найдя две половинки полого дерева, дуэт стал перекатывать их, пока не оказались на берегу.
– Опять навигация… Значит так… Ты бери вот эту половинку без заячьего отверстия, а я с отверстием. В него я просуну задние лапы и поплыву, а сама окажусь полностью спрятанной в стволе. Так меня не будет видно.
– А я?
– А ты просто засовывайся в ствол и как-нибудь плыви.
– Нееет. Так не пойдёт, милая моя. Ты опять гнёшь свою палку. Сделаем так. Ты засовывайся в простой ствол, а я в ствол с отверстием.
– И?
– И я доставлю вас, Эввиан Огненная Голубоокая, на другой берег. Что скажете, мадам?
– Ладно, уговорил. Только не уставать, договорились? Времени в обрез!
Они опустили в воду две половинки самодельных лодок, подаренных природой, еле просунулись в них, хотя голова так и не помещалась, и поплыли. Пифусу понадобилось совсем немного времени, чтобы понять – плавать не его стихия. Лапы окоченели, силы на исходе. Но взгляд Эввиан вмиг прогонял эти неподобающие мысли. Дело в том, что она лежала так, что туловище в стволе, а голова обращена на Пифа. Так моторно-наблюдательный дуэт плыл по голубой глади.
И тогда Эввиан подумала: «Когда тебе что-то предлагают друзья, никогда не отказывайся, – а вдруг это окажется не только нужным, но и приятным?»
ГЛАВА 25
В ЛОДКЕ
В то время как две пумы игрались с вёслами – силища немереная – Палион внимательно наблюдал за сгорбленной парочкой. Он посадил их мордами друг к другу, подумав, что так он доведёт их до отчаяния. Видеть связанного арти, да ещё и не могущего вымолвить и слова – не для слабонервных. Забава ему понравилась.
– Мои розовых два облачка, – с усмешкой обозвал их Пали.
«Ты слышишь меня?» – спросила Нэтти.
«Ну конечно… а ты?» – вонзился глазами Дэмиус.
«Я слышу тебя как никогда… родной мой».
«И я, любовь моя!» – ответил Дэми.
«Не так громко, любимый… нас могут услышать».
«Я постараюсь… но сердцу не прикажешь».
Со стороны казалось, что волки смотрят друг на друга с равнодушным отчаянием, пассивно оплакивая свою судьбу. И кто бы мог подумать, что творится в их душе?! Палион, великолепный душечтец, ничего не подозревал, хотя догадывался – если арти бездвижны, значит
«Дорогой, я очень люблю тебя».
«Прости, но я не защитил наш мир… не уберёг».
«Я не смею винить тебя… Ты – мой мир… мне не важно, что с нами будет, главное – с «нами». Я люблю тебя здесь и сейчас. Я люблю тебя – моего супруга, мою половинку, моё сердце… не за то, что ты делаешь и каким являешься, а за то, что ты есть», – глаза Нэтти наполнились влагой.
«За что ты меня выбрала? Много было достойных, а я был никто!»
«Достойных было много… ты был самым неприметным. Но ты полюбил меня… не мои таланты, не мои способности, не мои дары и достижения. Ты полюбил меня без всего этого!»
«Ты просто прекрасна, любимая!» – впился взглядом Дэмиус.
– Потише там, серое ничто! – не выдержал Палион. – Я сейчас прекращу все эти гляделки!
«Надо потише», – попросила Нэтти.
«Да, моя душа, давай потише. Я нырну в твои глаза и тихо поплаваю, ладно?»
«Только не утони… У меня не выходит из головы наше тройное сердце… я не понимаю, что происходит. Когда этот волчонок с нами – мне больше ничего от жизни не надо. У меня пропадает охотничий инстинкт. Я как будто растворяюсь и мне не хочется, чтоб это заканчивалось».
«У меня похожие чувства. Я становлюсь слабым и ни на что не способным, когда она рядом с нами… Как такое может быть?» – покрутил ухом Дэм.
«А ещё у меня пропал «зов». Уже две ночи я ничего не слышу. Почти три месяца был, а эти две ночи ничего».
«Дорогая моя, лес всё приведёт в равновесие, ты же знаешь?»
«Она вызывает во мне те же чувства, что и тогда, когда я носила её под сердцем», – Нэтти наклонила голову и слеза упала на дно лодки, образуя небольшой круг на воде. Лодка была старая и в неё через трещины пробивалась вода.
«Да, моя родная, это были невероятные чувства. Он был у тебя под сердцем, и я слышал его сердцебиение… и твоё… одновременно!» – Дэмиус тоже не мог сдержать слёз.
«Её под сердцем».
«Её?»
«Да, её. Теперь мы не оставим после себя ничего… мы были – и нас нет», – подняла глаза Нэтти.
«Милая, это не так. Мы передали сердцебиение Эввиан. Оно бьётся у неё в унисон с нашим. Мы оставим ей наше сердце…»
«Это было невероятно. Такой подарок в конце жизни! Такое наслаждение вспомнить эти чувства!» – Нэтти больше не опускала глаз – её взор был устремлён на гору.
«Любимая, нам сказали, что он родился мёртвым. Ему мы не смогли передать всё, что у нас есть – нас самих. Но Эвви сама у нас взяла сердцебиение – это и есть наша награда!»
«Это меня и успокаивает. Теперь я готова к будущему, ведь прошлое обрело смысл и вытолкнуло меня сюда. Я нужна здесь, я с тобой, мой родной… мы вместе…».
«Дорогая моя, я так сильно люблю тебя и рад, что мог прожить хоть и не долгую, но счастливую жизнь. Никто бы не смог подарить мне столько красок, сколько ты! Я благодарю вас, мадам арти Нэттиан!» – попытался поднять настроение Дэмиус.