Exuvium
Шрифт:
– Значит, у него есть другая причина… – сказал Берти, подхватив идею Лиама, затем лукаво взглянул на дверь и усмехнулся.
– Нет! Только не это! – запротестовала Шелби, веселя даже тех парней, которые до сих пор сидели напротив и походили на зрителей, смотревших интересный сериал по телевизору.
– Мы тоже это заметили, – в один голос сказали они, улыбаясь.
Внешность у них была довольно интересная: один мог похвастаться тёмной кожей и чёрными радужками, сливающимися со зрачком, а второй же – белыми волосами, бледным, почти прозрачным
Когда Эртон закончила разбирать вещи, она успела поболтать и познакомиться с большей частью группы. Пусть не все из знакомств оказались приятными, всё же день прошёл довольно быстро и интересно. У Шелби на мгновение даже получилось забыться, но ночью на неё снова стали нападать беспокойные мысли. Девушка долго ворочалась, не могла уснуть. Не зная, как себя успокоить, она достала фотографию из-под подушки и положила её на грудь. Знакомая картинка будто могла согреть и утешить ноющее, трепещущее сердце. Спустя какое-то время успокоиться у неё действительно получилось.
Закрыв глаза, Шелби в очередной раз попыталась уснуть и стала прокручивать в голове сценарий приятной дрёмы. В нeм отец проснулся после затянувшегося сна, крепко обнял еe и сказал, что больше никуда не уйдeт.
____________________________
1Джон Коффи – один из героев книги Стивена Кинга "Чёрная миля".
Глава 5.
Глянцевая озёрная гладь несла на себе оранжевые солнечные блики, а те плыли по низеньким волнам, напоминая кожуру апельсина. Тонкие кольца постоянно передвигались от яркого поплавка к вечно мокрой земле, которая не успевала высохнуть и снова покрывалась водой. Тихий берег, наполненный запахом сырости и рыбьей чешуи, окутал плотный туман. Белый, похожий на молоко, он парил над водой, не решался окунуться в неё вслед за маревом, отражённым от неба.
Шелби замирала, вглядываясь в каждую деталь, чтобы запечатлеть её в своей памяти, отложить в подсознании. Это походило на коллекционирование фотографий в альбоме. Только ни один фотоаппарат не смог бы передать настоящую красоту, а память была относительно надёжным хранилищем информации. Тем более особо яркие, красочные картинки откладывались в голове чуть ли не на всю жизнь. Природа застыла, подыграла девушке: вокруг стало так тихо, что плеска волн о берег невозможно было услышать.
В один миг тончайшая, хрупкая, словно хрусталь, тишина разрушилась, стоило только яркому поплавку взметнуться над озером, затем нырнуть в воду. Он плыл по отражённому оранжевому туману, разрезая собой волны и оставляя размытый след. Тем временем леска с тихим свистом скользила по пропускным кольцам и быстро наматывалась на катушку. А зоркий взгляд серых глаз беспрерывно следил за приближающейся рыбой, которая попалась в нехитрую ловушку, но сдаваться не собиралась.
Плюх. Серебристая форель упала на берег, затрепыхалась, ловя ртом воздух и двигая жабрами. Хороший улов. Уильям улыбнулся, горделиво подошёл к добыче, вытащил из её рта крючок и бросил несчастную в ведро с водой. Там её поджидали ещё три похожие. Шелби в такие моменты интересовали вовсе не достижения отца, а его эмоции: искренняя, животрепещущая радость.
Пусть девушка скучала, она не хотела упускать возможности побыть с отцом чуть побольше. Со стороны это могло показаться эгоистичным, ведь в таком случае у шерифа не оставалось личного времени. Но Уильям никогда не отказывал Шелби, которая пользовалась его добротой, пока ей это позволяли. Мужчина считал, что тихие разговоры с дочерью никак не мешали ему, напротив, разбавляли скуку, которая частенько наведывалась к рыбакам, когда долго не было поклёвки.
– Хочешь тоже попробовать? – спросил Эртон, протыкая крючком очередную наживку, затем взглянул на дочь.
– Нет. Сегодня явно не мой день, – улыбнувшись, отказалась она и вытерла грязный носок ботинка о мокрую траву. Для большей убедительности потёрла глаза и зевнула, хотя спать действительно хотелось.
– Может, в машине поспишь? Не замёрзла? – шериф начал осыпать девушку вопросами, недоверчиво поглядывая на тонкую куртку, которую та наспех надела на толстовку, когда собиралась. – На заднем сидении лежит термос с чаем. Принесёшь?
После таких разговоров Шелби действительно почувствовала холод: особенно сильно замёрзли кончики пальцев. Слова о единственном источнике тепла оживили её. Весь сон как рукой сняло, и она побежала к чёрному джипу так быстро, будто приняла участие в марафоне. Вытащив термос из слегка потрёпанного камуфляжного рюкзака, Шелби вылезла из нагретого салона и закрыла за собой дверцу. Держа его в одной руке, другой она по привычке пыталась отыскать в кармане ключи, которых там не было.
Вместо ожидаемой пустоты Шелби нащупала фотографию. Нахмурившись, девушка остановилась, поднесла немного смятый снимок к лицу и попыталась открыть его без помощи занятой руки. Кое-как сделав это, она замерла и испуганно посмотрела в сторону берега. Он был пустым – только туман плавал над озером, постепенно поглощая его своей плотной пеленой. Она побежала в сторону озера, бросая раскрытую фотографию на землю. На ней чёрным неровным пятном растекалась тьма, поглотившая лицо шерифа Эртона.
Девушка резко вскочила с кровати, слыша громкий вой сирены. Она сотрясала стены комнаты с переполошившимися учениками, пугая всех разом, затем стихла после трёх устрашающих залпов. Шелби быстро отыскала фотографию, которая лежала на полу, рядом с кроватью, затем снова осмотрелась. Все добровольцы, даже невозмутимый и ворчливый Дайки, широко раскрытыми глазами смотрели друг на друга. Они замерли, напоминая статуи: никто из них не решался двинуться с места, да и тело из-за сильного шока плохо слушало команды мозга. Девушка не смогла даже пальцами на ногах пошевелить, чего уж говорить об элементарной ходьбе.
Тишина, воцарившаяся в комнате, резко прервалась чьим-то громким ругательством и нервным смешком. Вслед за ним раздался голос Харриса.
– Доброе утро, спящие красавицы. Как спалось? Надеюсь, хорошо, – нескрываемая издёвка в голосе сразу прогнала страх и успокоила, но затем разозлила учеников. – Жду вас на переднем дворе через десять минут. Тот, кто опоздает, будет выполнять сто подтягиваний.
В этот блеф мало кто сначала поверил, но парни зашевелились, стали выползать из тёплых объятий одеял. Много кто щеголял по комнате в одном нижнем белье.