Эй, это моя Рыбка!
Шрифт:
Я хотела сказать, что надо тогда обговорить отмену уроков с ее родителями, но Оля вновь меня удивила.
– Ты приходи, только меня не грузи, ладно? Посидишь тихонько, получишь свои деньги и уйдешь. Я какие-нибудь черновики за наши решения выдам. Оценки у меня нормальные: четыре там, пять. Вряд ли мама ждет моих внезапных академических успехов, скорее, не хочет отказывать Леше. Так мы договорились?
Договорились ли мы? А что? Леша просил меня поговорить, а не учить. Так что, я никого не подведу, если не буду заниматься с этой своенравной девицей.
– Какие
– Понедельник и вторник сойдет, хоть и не вижу смысла в занятиях два дня подряд. Но в четверг я точно не могу. Пятница? – Я взяла паузу на размышления. Согласиться на занятия в пятницу – значит оставить себя без множества общажных развлечений и встреч с друзьями. Но деньги-то тоже нелишние.
– Можно в пятницу, но не позднее четырех. – Я, наконец, приняла решение. – Насчет понедельника и вторника ты права, что ж, я скажу, что мы будем заниматься два раза в неделю… – Будет меньше по деньгам, но и встреч меньше – почему нет, если это все равно фикция, но Оля продолжала меня шокировать.
– Я поговорю сама, скажу, что в понедельник будем заниматься два часа. Так меня меньше трогать будут, останется больше времени на свои дела.
– Тогда, в понедельник, в шесть, – сказала я и повернулась к двери. Оля ничего не ответила.
Мой уход вообще все встретили молча. Лешина мама кивнула, Женя была где-то в другой комнате, папа даже не вышел. Только Леша ободряюще улыбнулся мне и вызвался проводить до остановки – ночевать, как я поняла, он оставался дома.
Всю дорогу до автобуса мы говорили о грядущем репетиторстве: на какие дни мы с Олей назначили занятия, придумала ли я, чем мы будем заниматься, устраивает ли меня стоимость… О своей просьбе Леша ни разу не заикнулся, как мне его семья – не спросил. Я тоже об этом молчала.
Только заходя в автобус, я поняла, что мама Леши так и не назвала своего имени. Забыла или специально не сказала, не планируя общаться со мной в дальнейшем? Или думала, что Леша мне все пароли-явки назвал сам? В общем, мне было о чем подумать все пять остановок по пути домой.
Глава 7. Молчание – не всегда золото
Что меня зовут, я услышала не сразу: была полностью поглощена учебником алгебры за девятый класс. Вчера я совершила набег на книжный: купила еще и несколько пособий по подростковой психологии. Их я планировала изучить попозже. Пока в приоритете было восстановление знаний по алгебре: все изученное давно смешалось в моей голове. Хоть Оля и не собиралась заниматься, я хотела быть хорошим репетитором. Тем более, вдруг маме или папе Леши вздумается проверить мои знания.
– Стрельцова! – Чья-то рука помахала перед моим носом, и я испуганно дернулась, выпуская из рук книгу. Я наклонилась ее поднять.
– Вот черт. – Пока я поднимала книгу, рюкзак, висевший до этого
– Ору, потому что ты меня минут пять не замечаешь… – Пять минут… Саша его вон уже три года в упор не замечает. Но это, конечно, тема только для внутренних шуток. Виталик – нормальный, несуразный немного. Я могла пошутить над его прической или манерой говорить, но уж точно не над его чувствами к моей подружке.
– Ого. – Я, заметив его взгляд, торопливо попыталась прикрыть название книги у меня в руках. – Решила повторить основы? На тебя не похоже.
– Да так, помогаю кое-кому, – неловко буркнула я. Несколько ребят с нашего курса подрабатывали репетиторами, но про свои занятия я говорить не планировала. – Ты что хотел?
– Ах да. – Виталик отвел наконец взгляд от учебника. – Ты Сашу не видела?
Я замялась. Правда была в том, что Саша уехала домой на несколько дней. Для старосты и преподавателей она якобы болела. Виталик, конечно, не доносчик, но Саша просила никому не проговориться, поэтому я решила «скормить» однокурснику ту же ложь, что и всем.
– Она заболела. Ей что-то передать? – Надеюсь, он не планировал пригласить ее на свидание и уж тем более сделать это через меня.
– Да скорее наоборот, взять. – Виталик явно погрустнел. – Никак не могу несколько упражнений по английскому сделать, а она же лучшая в этом, вот хотел переписать. Ладно, загляну к ней, как в общежитие вернусь.
Я кивнула, потом, опомнившись, крикнула: «Стой!». Виталик, почти дошедший до своего места, вернулся.
– Слушай, между нами. – Я вдохнула побольше воздуха и выпалила: – Не надо заходить к Саше, она о-о-очень заразна.
– Так все серьезно? – Парень явно начал переживать. – Может, стоит сообщить комендантше? В таких случаях вроде карантин должны вводить.
– Нет, ну не настолько. – Я выпутывалась как могла из своей собственной лжи. Надо было сразу сказать правду. – Просто, какой девушке захочется, чтобы ее видели с замотанным горлом, осипшим голосом и сопливым красным носом? – Виталик выглядел ошарашенным. Может, он считал, что девушки болеют как-то иначе? Или думал, что конкретно Саша, даже гриппующая, прекрасна. Эх, возможно, моя фантазия лишила только что подругу ее давнего поклонника. Хотя, Саша, наверно, не расстроится.
– Да, я не подумал. Ладно. У Попова спрошу, только он обычно в последнюю минуту все делает.
– Постой, – осенило меня. – Ты про упражнения с шестьдесят восьмого по семьдесят четвертое? Я же у нее уже списала их! До ее от… болезни. Можешь мою тетрадь взять.
Кажется, Виталик не заметил чуть не случившейся оговорки.
– Спасибо большое! Я сегодня к тебе зайду? – Я почти ответила «Да», но тут мой взгляд упал на алгебру.
– Сегодня у меня занятие… Если только после восьми, устроит? – Виталик согласно кивнул. – Вот и славно. Комната девятьсот семнадцать.