Ей снилась смерть (Праздник смерти)

Робертс Нора

– Никаких хитрых лекарств?

– Никаких. Открой!

Он взял ее за подбородок и положил на язык таблетку.

– Проглоти ее – и все будет хорошо. Кстати, я при­нес с собой ящик с инструментами.

– Хорошо, что хоть один из нас нормально сообра­жает. Спасибо, – сказала Ева, когда они вошли в зда­ние и направились к лифту. – Дики говорит, что он спекся. Физические доказательства, свидетель, мотива­ция, возможность совершить преступление, инстру­менты…

– Ты можешь к этому прибавить, что ящик с кос­метическими препаратами,

который он оставил в квар­тире Гоффманов, – единственный в своем роде. Он за­казал его лично для себя. Моя компания предоставляет такую услугу косметологам, имеющим лицензию.

– Сильно! Теперь мне осталось только найти его.

– Он не пошел в гостиницу. – Рорк улыбнулся. – Макнаб неплохо поработал. Ни в одном отеле, ни в одних частных меблированных комнатах его не прини­мали, тем более там сегодня никто не хочет работать.

– Об этом можешь не рассказывать. Я сегодня зашла в лабораторию и нарвалась на настоящую оргию.

– А нас не пригласили? Это оскорбительно!

– У меня ощущение, что приглашение могло бы включать редкую возможность увидеть Дикхеда голым.

Ева открыла дверь магнитным полицейским клю­чом-вездеходом.

– Идет запись, – проговорила она в диктофон. – Лейтенант Ева Даллас входит в квартиру Саймона двадцать четвертого декабря в шестнадцать часов тридцать минут. Следователя полиции сопровождает в качестве временного помощника Рорк, гражданское лицо.

Они вошли в квартиру и зажгли свет. Теперь здесь было не так прибрано, как раньше: эксперты сделали свою работу, оставив грязные следы графитового по­рошка на поверхности всех предметов, – искали отпе­чатки пальцев. Вся мебель была сдвинута со своих мест, все ящики открыты, все, что можно, отодвинуто от стен. Компьютер отсоединили от сети и унесли.

– Осмотрись внимательно вокруг. Обо всем, что тебя заинтересует, говори мне. Я пошла в спальню.

Ева только начала изучать платяной шкаф, как во­шел Рорк, двумя пальцами держа кассету с видеоплен­кой.

– Это меня заинтересовало, лейтенант.

– Где, черт побери, ты нашел это?

– Она была приклеена сзади к фотографии на сте­не. Мне показалось, что изображенная на ней женщи­на – его мать. Сентиментальные люди часто выбирают подобные места для тайников.

– Черт возьми, неужели они ее не нашли? У них же было современное электронное оборудование! Ну, я им…

Она замолчала, когда Рорк достал из кармана не­большую черную коробочку величиной с книгу и рас­крыл ее – на крышке располагался микромонитор.

– Новая игрушка. Мы не успели выбросить на рож­дественский рынок все свои новинки. Она будет готова к продаже через пару месяцев. Я лично дорабатывал этот прибор. Это маленькое сокровище.

– Пленка цела? Я не смогу ее включить в список вещественных доказательств, если она повреждена.

Рорк вставил пленку в коробочку.

– Сейчас посмотрим. Включать?

– Давай.

ГЛАВА 20

Это

был беспорядочный и весьма жалостливый днев­ник. Год жизни мужчины после того, как его жизнь раз­летелась на куски.

Ева подумала, что Мира назвала бы это «криком о помощи».

Десяток раз или больше Саймон обращался к своей матери – его единственной любви, которую он бого­творил в одних случаях и проклинал в других.

Она была святой. Она была проституткой.

В одном Ева теперь была окончательно уверена: она была его тяжким крестом, который он нес безропотно. Но сам Саймон этого так и не понял.

Каждое Рождество эта женщина клала в коробочку и заворачивала в праздничную обертку браслет, кото­рый купила для своего мужа. На нем были выгравиро­ваны слова «Моя единственная любовь». Она каждый год укладывала эту коробочку под елку в качестве рож­дественского подарка мужчине, который ее бросил с маленьким сыном. И каждое Рождество она говорила сыну, что отец утром вернется домой.

Долгие годы он верил ей. Еще более долгие годы он позволял ей верить в это.

Наконец в прошлом году накануне Рождества она устала. Толчком послужило то, что ее в очередной раз бросил мужчина. Уходя, он разбил коробочку – и ее ил­люзии вместе с ней.

И она повесилась на веселенькой гирлянде, которой ее сын украсил елку.

– Не слишком веселая рождественская сказка, – пробормотал Рорк. – Бедный бастард…

– Несчастное детство не оправдывает изнасилова­ние и убийство.

– Нет, конечно, нет. Каждый из нас растет по-свое­му, каждый выбирает себе путь сам.

– И мы ответственны за тот выбор, который делаем.

Ева убрала кассету в мешок для вещественных дока­зательств и, достав мобильный телефон, позвонила Макнабу.

– Как у тебя дела?

– Относительно его убежища пока сообщить ниче­го не могу. Но я нашел следы его отца. Он переехал в Нексус около тридцати лет назад. Женился второй раз, двое детей, внуки… У меня есть адрес и телефон, если ты хочешь с ним связаться.

– Зачем? У меня теперь есть видеодневник из квар­тиры Саймона. Представляешь, эксперты прошляпили кассету! Я перешлю ее тебе по компьютерной сети. По­смотри и проанализируй, хорошо? После этого ты сво­боден. То же самое скажи и Пибоди. Но оба оставай­тесь на связи, пока его не обнаружат.

– Принято. Рано или поздно он вынырнет, Даллас. Тогда мы его и возьмем.

– Надеюсь. Иди принимай свои подарки, Макнаб. Будем надеяться, что мы все получим на Рождество то, что хотим. Отключаюсь.

– Ты слишком себя нагружаешь, Ева, – заметил Рорк.

– Он наверняка снова начнет действовать сегодня ночью. Ему это будет необходимо. И только он знает, где. И кто станет его очередной жертвой. – Она повернулась к шкафу. – Все его костюмы четко продуманы: цвет, материал… В отношении одежды он даже более внимателен, чем ты.