Эй ты, бастард!
Шрифт:
Кинжальщик выскочил из-за телохранителя и на развороте нанёс мне два молниеносных удара. Один я заблокировал Псионическим Клинком, а от второго едва успел отскочить, задержав руку Кинжальщика телекинезом.
И это было любопытно.
Во-первых, его кинжал не резался Псионическим Клинком. Видимо, из-за нанесённых на них рун.
Во-вторых, я не смог полностью остановить его движения телекинезом. Несмотря на усиление, благодаря макру.
В третьих, его тело гораздо быстрее и сильнее моего. К тому же, Истиннным Виденьем
Но времени на раздумия Кинжальщик не давал. Он пошёл в новую серию атак, вертясь со своими кинжалами, словно безумный волчок.
Он не смотрел в глаза. Так что я не мог оглушить его Псионическим Импульсом. Ровно как и сразить по фронту Псионическим Клинком.
Он был слишком шустрым и вовремя блокировал все атаки. А на точное прицеливание просто не давал мне времени.
Я и сам едва успевал отбиваться от его атак и тормозить его телекинезом. От чего у меня начинала болеть голова.
Тем не менее…
Выпад. Кинжал чуть не вспорол мне грудь.
Ещё выпад! Моя одежда оказалась разрезана на рукаве.
Третий! Кинжал лязгнул о Псионический Клинок.
Четвёртый!!! Колющий удар на вытянутой руке почти попал мне в кадык.
Серия закончена. У меня была ровно секунда, чтобы закончить бой, пока Кинжальщик не пойдёт в очередное наступление.
Картинка перед глазами сменилась.
Теперь я смотрел сверху, с точки зрения Зырика, который выглянул из потолка. Поток псионической силы пошёл через него и создал новый Псионический Клинок, взамен прежнего, прямо за спиной Кинжальщика.
В последний момент он нутром почувствовал, что что-то не так. Но было поздно.
Он успел лишь обернуться, когда Псионический Клинок подрезал сухожилия на его правой руке. И, не сбавляя скорости, на левой.
Кинжалы одни за другим упали на пол из разжавшихся пальцев.
— Тварь, — с болью прошипел Кинжальщик, а потом пал на колени. Клинок подрезал и ноги. — Какая ты тварь… чтоб ты сдох, — и издал тихий стон.
Точка зрения вернулась к моему телу.
Оставшиеся в живых бандиты не вмешивались. Они стояли вдоль стены, смотря на меня как на исчадие ада, которое пришло уничтожить их.
Впрочем, так оно и было. Именно за этим я и явился, но сначала нужно было кое-что узнать.
— Откуда кристалл?
— Сдохни… ай-ай-ай! — когда я сдавил его раненую руку телекинезом, он завопил. — Я не знаю его имени! Он просто оставляет их в порту! Мы виделись всего один раз, да и тот я почти не помню. Тогда я был в море, больной, почти ничего не соображал.
— Что он с тобой сделал? Ты ведь неодарённый, но при этом от тебя прёт паршивой магией.
— Я не знаю, он просто что-то намагичил, как вы, одарённые, это умеете! Ему от меня ничего кроме сбыта кристаллов и приведения новых людей было не надо! Всё!
— Куда приводил новичков? — я чуть
— К верфям. Ночью. Тех, кто умел вешал лапшу на уши людям.
— Имя или прозвище знаешь?
— Нет, нихрена не знаю. Просто тип, обмотанный тряпками и в капюшоне. Лица не было видно, только глаза, как у дохлой рыбы.
— Ясно. Благодарю за ответ, — Псионический Клинок встал на позицию, чтобы прервать жизнь Кинжальщика.
Но с треском отлетела входная дверь. Внутрь завалились жандармы, со шпагами и ружьями наперевес.
— Нашли! Капитан, здесь они, здесь!
Как же не вовремя.
Впрочем. Ладно. Это уже не моё дело, пусть разбирается местное правосудие.
Псионический Клинок исчез, не привлекая внимания вторгнувшихся жандармов.
Бандиты подняли руки. А я быстро нацепил на палец перстень, с гербом благородного рода. Это сразу дало жандармам понять, кто я такой.
Затем последовал короткий разговор с их капитаном, который по чудесной случайности решил проверить именно этот подвал на наличие опасных преступников.
Да-да, конечно. И во-о-он тот скромный боец в форме, который один в один похож на чтеца утренней газеты в гостинице, совершенно точно не приставленный ко мне человек ДКРУ.
Я коротко дал показания. Объяснил, что так же случайно забрёл в этот притон, где исключительно в целях самообороны перерезал верхушку самой опасной банды Владивостока.
Они сделали вид, что поверили мне.
А я сделал вид, что поверил им.
Пусть мы все понимали, что это обычная показуха.
В моём родном мире с этим было как-то попроще. Если есть враг, то нет никаких причин для того чтобы прийти и уничтожить его, чтобы защитить своих.
Здесь же было слишком много условностей. Как по мне.
Из притона я отправился обратно в бар. А по пути принял незаметно скользнувшего в карман Зырика.
— Зырику понравилось. Интересное. Конфликт! Конфликт! — по нашему каналу мысленной связи я чувствовал все его эмоции. И он прямо-таки верещал от восторга.
Маленький кровожадный глазастик.
Когда я вернулся к бару, он был закрыт, а на двери висел соответствующая табличка.
Молодчина, бармен, поступил благоразумно. Правда, как мне теперь найти того перевозчика…
— Парень, — сбоку прозвучал хриплый, судя по всему, хорошо прокуренный голос. Там, из-за переулка, выглядывал некто в шляпе. — Степан сказал, у тебя есть потребность в надежном капитане.
— Есть, — кивнул я, подходя ближе. — С кем имею честь?
Он хохотнул, поднимая голову.
Морщинистое лицо и взгляд блеклых голубых глаз.
Он вытащил из складок потрёпанного пальто толстую сигару и прикурил, вдыхая гибельный для здоровья дым. — Честь нынче редкость. Но, полагаю, у тебя с ней проблем нет. Мало кто осмелится бросить вызов Кинжальщику, чтобы прикрыть обычного бармена.