Эй, влюбись в меня! Том 2

Focsker

— Аня, не дави на него! — шикнула кошка, приобняв меня за плечо и пододвинув свою кружечку с латте. — Попей чего-нибудь.

— Нечего его жалеть, меньше вчера пить надо было и больше о деле думать, — вновь недовольно фыркнула Аня, скрестив руки под грудью. «Краска, сукин ты сын, вот надо было всё рассказать!»

Ворчание сестры долго не продлилось. Дождавшись, когда меня отпустит, Анюта продолжила свой рассказ о Воре и о том, насколько девчонка опасна. В материалах, которых у той быть не должно, описывалось, что светловолосая девочка с косичками ещё с десяток

лет назад проходила фигурантом в одном из странных дел. Будучи десятилетней беженкой из третьего уровня, Вор умудрилась нападдать сразу двоим молодым талантам, числящимся на сегодняшний день в сильнейшей сотне героев. Очевидцы утверждали, что ребёнок — настоящий мутант, владеющий сразу десятью, а то и болееспособностями. В Цитадели и академии на фоне этих новостей началась самая настоящая погоня за «молодым гением». Заткнув СМИ и тех, кто говорил о Воре, все шишки начали на неё охоту, в которой никто так и не преуспел.

Подведя итог, Аня вновь спросила, есть ли что-нибудь, чем бы я мог дополнить досье. Сделав упор на Воре, пояснил её силу копировать, вспыльчивость, жестокость и, конечно, то, что ни она, ни Ластик и уж тем более Дюйм не желали городу и героем вреда.

— Дюйм? — О Капитане коротышке сестра не знала от слова совсем. И даже Катя, слушая о той, чуть задумалась. Описав ребёнка и её умение перевоплощаться, также не забыл упомянуть, что именно она рассказала мне о смерти матери и заикнулась о том, что знает, где та похоронена.

Чуть опустив носы, девочки задумались. Для всех нас эта тема являлась действительно болезненной, ведь, как и я, они также искали мать и до сих пор верили в то, что она всё ещё жива. А наличие свидетеля наши надежды сводило к нулю.

— Видела она или нет, мы узнаем, когда доберёмся до третьего уровня, Санечка, — кулачком тыкнув меня в плечо, произнесла Катюша.

— Да кто меня теперь туда пустит? — отозвался я, потирая разболевшееся плечо. Эмоциональная кошка плоховато чувствовала силу своих грозных кулаков.

— Та же, кто некогда отправила на нижние уровни нашу мать. Франческа Цивини вернулась в город, Саша, и уже на следующий день была приписана к твоей группе. Тебе осталось только заставить ту вместе с тобой спуститься под землю, а там…

— И как я это должен сделать, Аня? Медоед привыкла к роскоши, богатствам, дорогим клубам и гламурной обстановке… Как ты прикажешь мне затащить её под землю? — Факт возвращения Франчески в душе чуть обрадовал. Вот только задачу для меня это не упрощало.

— Используй силу, Люк… — перебирая в воздухе пальчиками, сделав голос чуть ниже, хихикая, заявила Катя.

— Это не смешно, — зарядив той щелбан по носу, отозвался я. — Пабло ещё с меня за костюм не спросил, а ты хочешь, чтобы я его дочку затянул туда, где погиб его человек и наша мать? Ань, это нереально.

— Всё реально, братишка. И Катя не шутила: используй силу, затяни её на второй уровень, а там нам поможет кое-кто другой, — загадочно произнесла Аня.

— Другой? — спросил я, и та, кивнув, взглядом указала на человека, стоявшего у входа.

Чёрные

брюки, белая рубашка, галстук такой же чёрный, расстёгнутый нараспашку пиджак. Хорошо стриженый, выбритый, с улыбкой ловящий на себе взгляды всех девушек, также завтракавших на первом этаже, он совершенно не был похож на того бородатого затворника, пьянчугу и садиста, коим я видел его не так давно.

— Батя? — Вслух выдав, перевожу взгляд на Аню, и та, подтверждая, кивает.

— Пришло время семье воссоединиться, Саша, — обняв меня за плечо, промурлыкала на ушко Катя.

Глава 31

Всё в Бате сегодня выглядело по-другому, и только его нахальная, надменная улыбка оставалась всё такой же. Глядя на других людей, как на ничтожеств, мужчина протянул мне руку, на которой красовались золотые часы.

— Ну привет, сынок…

Уставившись в чёрные капли-линзы его очков, с ходу задаю главный волнующий меня вопрос:

— Бать, почему ты не брал трубку, ничего не сказал нам и исчез? — Отвечая рукопожатием задаю вопрос, попутно улавливая запах одеколона, коим тот при мне никогда не пользовался.

— А ты что, соскучился по папочке? Ну давай я тебя обниму, пожалею, можешь даже поплакаться мне в плечо, только без соплей… — провокационно в своей манере заявляет Андрей, демонстративно разводя руки и предлагая нго обнять.

— В меня множество раз стреляли, несколько раз я чуть не погиб и уже даже не вспомню, сколько раз был на больничной койке… Мог бы хоть раз взять трубку и…

— И что? — перебил меня мужчина. — Пожалеть тебя? Не припоминаю, чтобы растил сына-нытика. Тебя все предупреждали, обучали, готовили. Быть героем означает отказаться от всего, в том числе и от собственной жизни. Я надеялся, что ещё до отправки сумею вдолбить в твою тупую голову эту истину, но, к сожалению, ты оказался слишком твердолобым, Саша.

Взгляд отца переместился на шедших позади сестёр.

— А вот и мои красавицы. Ладно, пора в дорогу, дамы вперёд… — Галантно пропуская девочек, рукой указал тот на дверь. Улыбчивая Аня, тотчас благодарно кивнув отцу, с румянцем и усмешкой прошла первой, а вот навострившая ушки Катя, показав тому свои зубы и звериный взгляд, грозно прошипела.

— Идём, Саша, — взяв меня под руку и потянув через детектор прямо к машине, рыкнув в сторону старика, проговорила та, попутно попытавшись дать ему по морде своим хвостом.

С отцом отношения у нас никогда не ладились. Видя в нём человека двуличного, я не стеснялся высказывать ему свою точку зрения, считая правильным быть с родным человеком честным. Он же, в свою очередь, точно так же не сдерживал себя в резкости. Каждый раз, когда мне удавалось победить в споре или нашей с ним словесной перепалке, следовала интенсивная тренировка и поединок, в котором у свежего или вымотанного меня не было и шанса. Андрей жесток, строг и далёк от такого понятия, как справедливость. Роль чистильщика, дезинсектора или наёмного убийцы гораздо больше подходила к его тщеславному типажу.