Эй, влюбись в меня! Том 2
Шрифт:
Картина наслаждающейся мной полуголой Марии завораживает, но я также хочу большего. Свободной рукой отодвигаю белую блузку, частично скрывавшую грудь, а после пальцами легонько сдавливаю её большой розовый сосок. Вновь лёгкий стон, и девушка постыдно отводит взгляд в сторону.
Огромная, такая упругая и мягкая одновременно. Моя ладонь буквально утопает в её потрясающей груди.
— Тебе нравится моя грудь? — подавшись вперёд так, чтобы её главное сокровище чуть ли не легло мне на голову, неуверенно спросила Мария, отчего загипнотизированный я лишь только и смог шокировано промычать. Ведь из моей
— Тогда можешь… — прикусив ноготок, девушка не осмелилась продолжить и предложить мне действие, которое той и самой хотелось попробовать. Но меня упрашивать долго не надо.
Губами касаюсь сначала левого, затем, облизнув, присасываюсь и к правому, подключая к делу язык. Припавшая к моей голове Мария, едва не закрывая мой нос и рот своей грудью, не сдерживаясь, начинает стонать, елозя своей мокрой киской на моих пальцах. Несколько минут я присматривался, игрался с той, как хотел, а после, осознав, что мы оба готовы к чему-то большему, осторожно используя силу, поменял нас местами. Её сиськи, приподнятые бюстгальтером, под действием гравитации чуть разъезжаются по сторонам, отчего, словно стараясь скрыть непотребный вид, Мария пытается руками их вернуть к прежнему положению и прикрыть.
И пока та в «целомудренной» позе, стыдясь своего достоинства, прячет грудь, я медленно, не встречая сопротивления, стягиваю с неё сначала брюки, а затем ещё более медленно, наблюдая за утихшей девушкой, снимаю трусики. Сомкнув ноги и коленкой пытаясь прикрыть поблёскивающий в тусклом свете пейзаж, Мария обидчиво требует:
— Теперь твоя очередь.
— Моя очередь? — не совсем понимая, о чём та, применив немного силы и освободив спрятанную от меня руками Марии грудь, спросил я.
— Да, ты видел меня полностью голой, теперь я хочу…
Детское требование ещё больше раззадоривает разыгравшееся либидо. В сторону мигом отлетает рубаха, майка, затем брюки и трусы.
Оба голые, оба в одинаковых условиях, оба смущаемся и оба хотим получить то, ради чего всё и начиналось. Заранее пальцами подготовив Марию к проникновению, предупредил ту, что может быть немного больно и даже, возможно, появится кровь. На что та, в ответ робко взяв меня рукой за член, сама направила того к своей дырочке.
Первый очень тугой и жаркий толчок останавливаю из-за чуть скривившейся Марии, вновь попытавшейся отвести взгляд в сторону. Словно стараясь отвлечь, губами припадаю к её большой груди, кусая за вишенку, а затем вновь вхожу чуть глубже. Ультра стонет, её ногти ,царапая мне спину, проходят вдоль хребта.
Туго сжимая меня и тяжело дыша, постепенно, движение за движением она начинает привыкать, пытаясь двигаться в такт. С лица её исчезает боль, на смену приходят страсть и желание так же насладиться происходящим.
Снизу всё становится влажнее и влажнее, с опаской, боясь заметить кровь, опускаю голову и с облегчением выдыхаю — её нет. Не позволяя надолго отвлекаться, Мария берёт меня за волосы и вновь притягивает к своей пышной груди, которую ещё недавно пыталась спрятать. Казалось, от моего языка, работавшего сверху, та получала не меньше, а может, даже больше удовольствия, чем от члена.
— Я что-то чувствую… — произносит та, а затем, разрываясь
— Больше не могу! — обвившись своими ножками вокруг моего таза и не позволяя вытащить, выгибаясь, срывается на писк Мария, отчего я едва и сам не кончаю прямо в неё.
Член в последнюю минуту выскальзывает из её вагины, после чего высвободившееся семя под напором разливается от её лобка и до самой груди. Мария, тяжело дыша, опускается на пол, на её задумчивом лице, анализирующем всё произошедшее, нет особых эмоций. Слезая с неё, плюхаюсь на зад, попутно пытаясь понять, с кем переспал и какие из-за этого могут быть последствия.
В каждом телике, новостной передаче или какой-нибудь книжной истории постоянно говорится об ошибках юности, потраченном не на тех времени, деньгах и, конечно же, любви… Сейчас, когда Мария вот так вот молчаливо лежала, почему-то мне казалось, что именно об этом, о худшем, она сейчас и думает.
Пальцы её, скользя от бёдер по животу, коснулись спермы. Словно изучая её, та поднимает на тусклый свет руку и оставшуюся на ней вязкую жидкость.
— Зачем ты его вытащил? — неожиданный вопрос севшей на попку девушки застал меня врасплох.
— Ты могла забеременеть… — отвечаю я.
— И что бы произошло тогда? Ты бы отказался от меня и твоего ребёнка или попросил бы сделать аборт?
— Что? Нет! — растерянно отвечаю я, пододвигаясь к той ближе. — Я бы никогда так не поступил…
За задумчивым взглядом Марии следует хитрая улыбка, а после страстный поцелуй. Понимая, что попался на искусственно созданные эмоциональные качели, назвав ту манипуляторшей и хамкой, отвечаю ей первым в её жизни французским поцелуем. Девушка растеряна, и поначалу даже не понимал что делать, но спустя пару секунд, попривыкнув, начинает импровизировать.
Её шаловливые ручки вновь лезут к моему паху. Хихикая и постоянно подразнивая меня касаниями своей большой груди, та спрашивает, готов ли я ко второму раунду. Понимая, что с радостью сделал бы с Марией это ещё десять раз к ряду, опускаю свой взгляд на поникшего бойца. Неумелые пальцы Ультры не могут заставить его вновь встать в строй.
— Вот как, значит, тебе не хватает стимуляции… — Вновь задумчивый взгляд, за которым следует размашистое движение головой. Забросив волосы себе за спину, Мария, облизнувшись, тихо произносит: — Не думала, что буду делать нечто подобное после первого раза с мужчиной. Поэтому, будь добр, никому не говори…
«Да кому тут расскажешь…» — приготовившись к десерту, уже морально представляя, что будет дальше, напрягся я, как вдруг свет в комнате резко загорелся.
«Протокол автоматической активации запущен. Перезапуск систем. Возвращение к первичным настройкам через две минуты тридцать секунд», — механический голос умного дома обламывает все наши с Марией дальнейшие планы. Через две минуты камеры активируются и наши голые задницы станут достоянием службы охраны! В спешке мы обо подрываемся, а затем в панике начинаем собирать раскиданные в порыве страсти по комнате вещи.