Эйдолон
Шрифт:
Синуэ вернулась, ведя за собой вереницу слуг. Те принесли ванну и кувшины с водой, а также накрытые тарелки с едой. Через несколько секунд Ильдико уже погрузилась по пояс в горячую воду. Синуэ же сервировала стол, пока хозяйка не позовет помочь вымыть ей голову.
Хотя в ванне нельзя было лечь, с одной стороны имелась высокая, как у стула, спинка, на которую Ильдико могла опереться. Если бы восхитительный запах блюд не дразнил нос и не будоражил желудок, она бы могла отмокать в воде часами. Вместо этого
Она как раз укутывалась в теплую сухую ткань, когда за ее спиной распахнулась дверь, соединяющая их с Бришеном покои.
Синуэ поклонилась, а Ильдико обернулась, заметив в дверях своего супруга.
Все еще одетый в забрызганные грязью доспехи, кожу и плащ, с подола которого на пол стекала жижа, Бришен предстал перед ней с чувственной плутовской улыбкой на губах.
– Ну здравствуй, прекрасная ведьма, – произнес он тоном, от которого по ее спине пробежала приятная дрожь, не имеющая ничего общего с холодом.
– Бришен!
Позабыв, что стоит в ванне, Ильдико бросилась к нему и зацепилась за бортик. Лишь быстрая реакция Синуэ спасла ее от неловкого падения.
Горничная с улыбкой передала свою госпожу Бришену, который быстро преодолел расстояние между дверью и ванной.
– Оставляю херцегеши на ваше попечение. – Синуэ снова поклонилась. – Позовите, если понадоблюсь.
Ильдико подождала, пока за служанкой закроется дверь.
– Эх, вот и рухнул мой план встретить тебя с королевским достоинством и изяществом, – печально промолвила она.
Губы Бришена скривились, правый глаз сверкнул перламутровым блеском. Он лишился левого несколько месяцев назад во время пыток. Черная повязка закрывала пустую глазницу, но не скрывала неровных шрамов, рассекавших кожу над бровью и под нижним веком.
– Такой исход мне понравился намного больше. – Пальцы с длинными когтями провели тонкую линию вдоль края промокшей ткани, один уголок которой был заправлен в ложбинку меж грудями. Другой рукой он слегка сжал руку Ильдико. – Скучала по мне, жена?
– Хм, только если немного, – поддразнила она, но прильнула к нему, наслаждаясь прикосновением любимого.
Невзирая на смертоносные когти, которые могли рассечь кожу точно ножи, Ильдико не испытывала страха. Рожденный и воспитанный воином с недюжей силой, завещанной его предками, Бришен Хаскем всегда оставался нежным супругом. Ильдико попыталась обнять его и нахмурилась, когда муж отошел в сторону, не отпуская ее руки.
– Я весь грязный, жена, и мне нужно помыться. – Его ноздри раздулись, а голос понизился до гортанного тембра. – Любительница шипов, ты пахнешь так чудесно, что хочется тебя съесть.
Ильдико изогнула бровь и покосилась на тарелки на столе.
– Принимая во внимание историю наших народов,
В памяти всплыл разговор, когда Анхусет поведала ей часть ужасной истории их народов. Ильдико знала, что стала белее снега, когда кузина Бришена рассказала, как в прошлом каи охотились и поедали людей. Она долго смотрела на Анхусет, силясь понять, шутка это или правда.
– Значит, Серовек не блефовал, когда угрожал передать тех беладинских наемников каи в качестве дорожного пайка, если те не признаются, где держат Бришена.
Анхусет покачала головой.
– Это не пустые слова. Угроза срабатывает лучше всего, когда основана на правде.
У Бришена заурчало в животе. Ильдико высвободила руку и отступила на шаг.
– Уверена, на вкус я как вареная картошка, – заявила она.
Он нахмурился.
– Тогда ты в безопасности, красавица моя.
Бришен подошел к столу, от которого исходили соблазнительные ароматы, и снял крышки с тарелок. Прикрыв золотистый глаз от наслаждения, он сунул лакомый кусочек в рот и принялся жевать. Колени Ильдико задрожали, жар опалил низ живота и меж бедер. Кто знал, что во время трапезы можно выглядеть столь соблазнительно?
Он положил в рот еще кусочек и пожал плечами, словно извиняясь.
– Я не ел со вчерашнего дня. Мы выследили и преследовали до западных границ похитителей скота. Убили двоих, остальных десятерых взяли в плен.
– Каи или беладины? – спросила она, страшась услышать ответ.
– Каи.
Ее плечи поникли. Ильдико изо всех сил старалась скрыть облегчение. Убийство сородичей, конечно, нелегкое дело, но, по крайней мере, инцидент не станет поводом развязать войну, как в случае если бы Бришен свершил правосудие над беладинскими ворами.
Илидько внимательно осмотрела супруга, касаясь лица, плеч и тонкой талии, защищенной слоями брони, обтянутых плотными шерстяными штанами ног и сапог, зашнурованных до колен. Он был весь в пятнах грязи, но не в крови и с целой одеждой.
После более чем года в браке Бришен стал намного искусней читать выражение ее лица. Что-то выдало ее беспокойство.
– Со мной все хорошо, Ильдико. Просто устал и проголодался.
Она вздохнула.
– Ничего не могу с собой поделать. Я беспокоюсь каждый раз, как ты отправляешься на патрулирование, и не могу уснуть до твоего возвращения.
Его лицо смягчилось.
– Значит, ты не видишь снов обо мне, пока меня нет рядом, – посетовал он, прежде чем подмигнуть.
Ильдико повернулась взять ночную сорочку, заботливо разложенную на кровати Синуэ, и небрежно уронила промокшую ткань. Раздался судорожный вздох. Ильдико улыбнулась, но не стала оборачиваться.