Эйна из Третьей зоны. Небо под ногами
Шрифт:
– Мы пришли. Видишь серое здание? Это Комитет по проживанию.
В вестибюле распорядительница остановилась.
– Мне нужно взять бланки, а ты пока иди на собеседование. Получишь там временное разрешение.
– А его всем дают?
– Думаю, да. Почему ты спрашиваешь? Твоё досье не в порядке? – насторожилась Альфия.
– Я не знаю. Может, тут важно, что я из приюта?
– А, вот ты о чём… Нет, вряд ли это важно. Не волнуйся. Тебе направо, в седьмой кабинет. – Альфия указала
Эйна кивнула.
– Хорошо. А потом?
– Потом возвращайся сюда, – ответила Альфия и села за один из столов, расставленных вдоль окон.
Эйна двинулась вперёд, глядя на блестящие металлические таблички. Вот и цифра семь. Эйна прочитала надпись под номером: «Регулятор Стафен». Постучала, ожидая услышать голос регулятора, но вместо этого над дверью загорелась зелёная лампочка. Немного помедлив, Эйна вошла.
За огромным столом сидел мужчина в костюме.
– Здравствуйте! Можно войти?
Регулятор Стафен молча кивнул, не глядя на Эйну, и продолжал что-то писать. Эйна подошла к столу и увидела, что это тот самый чиновник, который вчера встречал переселенцев на лётном поле. В груди кольнуло. Эйна вспомнила, как нехорошо он о ней отозвался, но решила, что вряд ли он её запомнил. Наконец Стафен поднял глаза. Поморщился, взглянув на Эйну, и процедил сквозь зубы: «И зачем сюда таких присылают», – а потом громко и отчётливо сказал:
– Назовитесь.
– Эйна Семь пятьсот тридцать семь.
Стафен подвинул к себе тетрадь со списком имён и поставил крестик напротив родового номера Эйны. Потом жестом указал на стул. Опускаясь, Эйна почувствовала, что сиденье ниже, чем у обычных стульев, как будто кто-то укоротил ножки. Голова Эйны оказалась всего лишь чуть выше уровня стола, за которым восседал Регулятор Стафен, и приходилось смотреть на него снизу вверх. «Интересно, тут во всех кабинетах такие стулья или только у него», – подумала Эйна, но постаралась скрыть, как ей неприятно и неудобно.
– Причина переселения?
– Я сдала экзамены… – начала Эйна издалека, но Стафен перебил её:
– Отвечайте на мой вопрос!
– Работа! – выпалила Эйна в надежде, что правильно поняла его недовольство.
– Должность?
– Детский помощник.
– Откуда прибыли?
– Третья зона.
– Родственники?
– Двоюродная бабушка и её сын.
– Их родовой номер?
– Сто четырнадцать.
Стафен впервые внимательно посмотрел на Эйну, но не с уважением, как обычно бывало в таких случаях – номер Армины производил впечатление на всех, с кем Эйне приходилось об этом говорить, – а с раздражением.
– Это не близкое родство. Я спрашивал о настоящих родственниках!
Эйна растерялась. Она думала, что в её досье всё написано и ей не придётся рассказывать о себе.
– Но у меня больше никого нет. Родители умерли, бабушки и дедушки тоже.
–
– Грипп. Десять лет назад.
Стафен скривился, как будто пытался усмехнуться, но сдерживался.
– Что, вся семья одновременно? От гриппа?
Эйна почувствовала, что краснеет. И от этого покраснела ещё сильнее: теперь Стафен подумает, что она врёт. И что она покраснела из-за вранья, а не от злости.
– Мне так сказали. Я тоже болела, лежала в больнице. А когда поправилась, мне сказали, что вся моя семья умерла.
– Что было дальше? Родственники вас забрали?
– Нет. Я жила в приюте.
– Почему? Они не признали родство?
– Они не знали, что я жива, – неожиданно для себя сказала Эйна.
Когда Армина готовила её к собеседованию на Бирже труда, они придумали легенду, что Армина будто бы двоюродная бабушка Эйны, но не обсуждали, почему Эйна выросла в приюте. Это и не понадобилось: экзаменатор не спрашивал. А сейчас Эйна смотрела в глаза Регулятору Стафену и вдохновенно сочиняла.
– Им сказали, что вся наша семья умерла в больнице. А мне было всего шесть лет, я не знала их родовое имя и не помнила, где они живут.
– И как же вы их нашли?
– Рассказала дарительнице знаний, что у меня была ещё одна бабушка. Мы сходили в архив, посмотрели документы. Так я узнала их адрес.
– Когда это было?
– В начале этого года, зимой.
– Почему они оставили вас в приюте?
– Они уже старые. Не могли взять на себя ответственность. Поэтому я не стала к ним переезжать.
Стафен повозился с бумагами, немного помолчал, потом сказал:
– Расскажите, чем будете заниматься в нашей зоне.
Эйна удивлённо приподняла брови.
– Я ведь уже сказала! Буду работать детской помощницей.
– Это не круглосуточная работа. У вас будет оставаться свободное время.
– Но я же пока не знаю, сколько его будет. И не знаю, какие здесь правила.
Регулятора Стафена явно раздражали ответы Эйны – она говорила не то, что он ожидал услышать. А Эйну раздражали его вопросы – она не понимала, чего он от неё хочет. К тому же она боялась, что сейчас случится самое страшное: Стафен не выдаст ей временное разрешение, и окажется, что все её старания были напрасны, придётся возвращаться домой. А регулятор продолжал спрашивать:
– Что вы любите делать?
Эйна вздрогнула: как ему объяснить, что сирота из Третьей зоны не может ответить на такой вопрос? Работа на фабрике, швейная мастерская, школа, уроки – свободного времени у воспитанниц почти не оставалось. А если и оставалось, Эйна пыталась хоть немного отдохнуть: совмещая работу с учёбой в школе, она вечно недосыпала.
– Читать, – сказала Эйна.
Это единственное занятие, про которое она точно знала, что оно ей нравится.
Регулятор Стафен посмотрел на Эйну с интересом.