Эйнит
Шрифт:
— А что, слабо при мне переодеться? — Эна кусала язык, но не могла сдержать злых слов.
Малакай вновь остался спокоен и опустил руку на бляшку ремня.
— Эна, дождись нас у лошадей, — вмешался Дилан, и Эна шагнула в дверь, в которую вышел старик.
При виде нее он улыбнулся и отставил в сторону вилы.
— Ты умеешь кататься?
Эна пожала плечами:
— Пару лет назад занималась неделю в лагере.
Старик усмехнулся и поманил ее за собой. В чужих сапогах идти было тяжело, пришлось поджать немного пальцы, но возвращаться и просить другие не хотелось. Она подвернула рукава свитера и отвела волосы за спину.
— Канемара низкая, и ты не маленькая, — усмехнулся старик, подводя к ней пони, но Эна осталась на пне и ловко запрыгнула в седло. Старик поправил стремена и подтянул их по ноге. Эна сжала в руке поводья.
— Помнишь, как управлять?
— Помню, что надо держать повод, как мороженое.
Старик вновь добро улыбнулся и подтолкнул лошадь. Та лениво двинулась к открытой калитке.
— Жди нас! — послышался голос Малакая.
Эна обернулась: он держал перед лицом телефон, готовясь ее сфотографировать. Эна выгнула спину и подтянула поводья. Малакай сунул телефон под свитер и направился к лошадям. В потертых джинсах, замызганных свитерах и шлемах они с Диланом растеряли весь церковный лоск.
— Пойдем гуськом, — Малакай вывел свою лошадь вперед. — Тебе ничего не надо делать. Она пойдет следом. Только не подпускай ее близко, потому что Лунный Свет любит кусать за хвост других лошадей.
— Зачем тогда ты ее взял?
— Сказал же, что хочу, чтобы у тебя была настоящая ирландская лошадь.
— И еще не разрешай ей есть, — добавил Дилан, пристроившись сзади. — Она любит по пути кусты объедать.
— Просто потяни на себя поводья, — не дал договорить ему Малакай.
Они вышли на тропу, обрамленную с обеих сторон низкой каменной стеной. Малакай постоянно оборачивался, будто боялся, что Эна отстанет, хотя шествие замыкал Дилан. Он молчал, потому что вставить хотя бы слово в рассказ Малакая о том, как проводятся соревнования, казалось невозможным. Эне минут через десять надоели все эти уровни, награды, престижные журналы, и она просто перестала слушать.
— Мы пойдем к форту, — наконец вставил Дилан, и Эна тут же обернулась к нему.
— Только ты не станешь прыгать!
— Не стану, — отозвался он понуро. — Мы просто покажем тебе форт, все же это местная достопримечательность. И сейчас туристов нет.
— Их никогда нет, — усмехнулся Малакай. — Потому мы и тропку проложили, чтобы помогать государству. Наши гости пожертвования там оставляют.
Тропа вышла к холмам, недостаточно высоким, чтобы напомнить Эне горные калифорнийские тропы, но все же держаться в седле стало намного труднее. Здесь каменная стена, заросшая кустами малины, обрывалась. Малакай зачем-то спешился и, бросив Дилану поводья, поспешил к Эне.
— У тебя седло съехало на бок. Неужели не чувствуешь?!
Он подтянул подпруги и еще раз проверил, хорошо ли держат стремена.
— Видишь форт?
Едва приметные развалины виднелись на дальнем холме и так напоминали стену, вдоль которой они столько ехали, что сама Эна не обратила бы на них внимания. Известняк явно не изменился за последние семь тысяч лет, как и любовь ирландцев к каменным кладкам!
— Хочешь попробовать галоп?
— Мал, не надо! — запротестовал Дилан.
— Мы шагом в жизнь не дойдем.
— Я не хочу галоп, — поддержала
— Ну и идите шагом!
Он вырвал у Дилана поводья и помчался вперед. Казалось, и минуты не прошло, а его лошадь уже перемахнула через форт.
— Он покажет хорошие результаты в субботу, уверен.
В голосе Дилана чувствовалась обида. Он поравнялся с Эной, но потом быстро опередил, направляя пони верной дорогой. Эна уже сбилась со счету, сколько раз Малакай перемахнул через стену форта. Наконец он не выдержал и направил лошадь им на встречу. Но на середине спуска что-то случилось, и через долю секунды Эна увидела лошадь уже без наездника. Дилан молча рванул вперед, и Эне показалось, что его лошадь перестала касаться копытами земли. Пони потянул в сторону, но Эна сдержала его. Дилан бросил поводья и склонился над приятелем. Эна наконец решилась и сжала бока пони. Тот сразу пошел вскачь, нещадно подбрасывая несчастную наездницу. Еще рывок, и Эна сумела осадить скакуна и спрыгнула на землю.
— Это был заяц, — услышала она слова Малакая и тихий голос Дилана, потребовавший приятеля не двигаться. — Со мной все в порядке, дай мне подняться.
Рука Дилана продолжала лежать на груди Малакая, но Эне не верилось, что тот не может встать. Наверное, не хочет, потому что на самом деле испугался падения и просто хорохорится перед ней. Потому Эна решила не подходить ближе.
— Ты потерял сознание, — Дилан продолжал удерживать приятеля на земле.
— Я ничем не ударился, — голос Малакая был тверд, пусть и тих. — У меня ничего не болит. Тебе просто показалось. Ты даже зайца не увидел.
— Да, я не видел зайца. Но тебя я видел. Ты был без сознания.
— Ты мне не веришь? Какого черта тогда Горный Камень взбрыкнулся! — Теперь Малакай почти кричал: — Самое время для охоты на зайцев.
— На тебя уже один поохотился, — в голосе Дилана беспокойство сменилось смехом.
— Да дай мне уже встать!
Малакай сел и с силой оттолкнул приятеля.
— Ты был без сознания. Дай позвонить твоему отцу.
— Не смей! У меня все цело.
— Но могут быть последствия, ты же знаешь...
— Не могут, — Малакай уже был на ногах. — Зато я точно знаю, что отец не пустит меня на соревнования. Ты этого хочешь?
— Я этого не хочу. Но у тебя может быть сотрясение.
— Послушай, я не ты, — Малакай ткнул в грудь приятеля пальцем. — Я умею падать. И удара не было, я сгруппировался.
— Ты был без сознания! Ты не можешь этого отрицать.
— Послушай, это моя голова. Она тебя не касается. И это мои соревнования. Они тебя тоже не касаются. Теперь не касаются.
Эна весь разговор простояла подле пони. Парни будто забыли об ее присутствии, и лишь сейчас Малакай взглянул на американскую гостью, но нынче с какой-то злобой. Будто она была виновата в его падении.
— Хочешь поохотиться на зайцев? — бросил он без улыбки. — У отца есть пистолеты, которым по меньшей мере лет сто пятьдесят. Я с пребольшим удовольствием подстрелю зайца, который кинулся мне под копыта.
— Не хочу, — буркнула Эна, стискивая поводья. — И ты разве не знаешь, что зайцы — это почти люди.
— Похоже, приятель, — Малакай со злостью хлопнул Дилана по спине, — она с твоим отцом проводит больше времени, чем с тобой. А я еще подумал, что это Эйдан так на меня напустился, а он ревнует...