Эйнит
Шрифт:
Эна не стала дожидаться, что ответит Дилан. Все равно ругаться они будут по-ирландски. Она бросила повод и побежала к форту, чтобы не ответить самой. Ясно, что Малакай разозлен падением, но нападать на нее не имеет никакого права. Она бежала вперед, надеясь, что никто из парней не кинется догонять ее. Даже сильный ветер сейчас не в состоянии был прогнать противные мысли, вызванные словами Малакая. Если в них была хоть доля правды, то в сумме с ее личными страхами, вывод напрашивался неутешительный, и она не желала и на минуту вспоминать Эйдана.
На середине холма, там где свалился Малакай, Эна обернулась, но парни оставались
Эна так разволновалась, что в ушах загудело на манер волынки. Она сначала даже обернулась, хотя понимала, что отец Дилана никак не мог оказаться здесь, на холмах. Эна тряхнула головой, звук волынки исчез, но на смену пришла иная музыка. Эна даже остановилась и прислушалась — все сразу стихло, лишь стрекот по-прежнему доносился из травы, больше схожий с жужжанием пчел.
— Уф... — выдохнула она и прибавила шагу. — Не хватало только фей увидеть!
Из земли поднималось всего одно каменное кольцо, доходившее Эне до пояса. Внутри травы почти не было, и по многочисленным коровьим лепехам она поняла, почему. Коровы, должно быть, входили через тот же разъем в стене, некогда служивший воротами, что и она, а сейчас стадо паслось по другую сторону от форта. Там и стена была ниже и поросла травой, на которую Эна улеглась лицом вниз, пытаясь прочувствовать обещанную древнюю энергетику, но ничего необычного не произошло. Тогда она дошла по достаточно широкой стене до того места, где был установлен щит с информацией о доисторическом сооружении. Однако стекло потрескалось, и текст, представленный на двух языках, не прочитывался ни на одном. Рядом висел железный ящик для пожертвований, но карманы джинсов были пусты.
Эна взобралась обратно на стену. Парни внизу переговаривались, поглядывая в ее сторону. Эна поспешила отвернуться. Пусть не думают, что она их ждет или чувствует вину за побег. Она села на плоский камень и стянула сапоги и носки. Пятки не стерла, но пальцы ныли. Зря она промолчала про неверный размер. Отодвинув сапоги в сторону, она сняла шлем и потерла шею. Ноги немного гудели с непривычки, и Эна решила размяться, да заодно показать парням, что без них ей тоже есть чем заняться. Она вновь дошла до разъема. Если стоять внизу, то можно коснуться стен раскинутыми руками, так что она точно сумеет перепрыгнуть на другую сторону даже без разбега. И у нее получилось — правда, нога чуть заскользила по траве, но она сохранила равновесие. Теперь прыжок назад.
Эна развернулась и застыла с поднятой ногой — на противоположной стороне стояли два человечка, закутанные в красные плащи. Вместе с остроконечными шляпами с перьями они едва доставали ей до пояса. Правда она стояла, а те сидели, весело глядя на нее прищуренными глазами. Кроме этих глаз она ничего не сумела рассмотреть — ни пола, ни возраста, ни лиц человечков... Они приковали ее взглядом, прижали к плечам фидлы и
— Вы что, сегодня решили меня довести?
Он еле сумел выдохнуть слова — явно несся к ней во весь опор.
— Где они?
— Кто?
Дилан продолжал сжимать ей уши, не давая приподнять голову.
— Человечки... в красном... со скрипками. Я хотела сказать... с фидлами...
Эна говорила отрывисто, боясь каждого сказанного слова. Рука Дилана переместилась ей на затылок, и он резко отдернул руку. Эна увидела кровь.
— Это хорошо, — тут же выдохнул парень. — Кровь — это хорошо... Сколько пальцев?
— Три, — Эна подняла руку и сжала запястье Дилана, отводя от лица растопыренные пальцы. — Я их видела, как вижу сейчас тебя.
— Во сне, — Дилан убрал руку. — Здорово шарахнулась! Чего прыгать вздумала?!
Эна не успела ответить. Малакай перемахнул через каменную стену и опустился на колени подле Дилана.
— Ты как?
Она слышала прерывистое дыхание парней, фырканье коней и вечернее стрекотание в травах.
— Голова болит, но пальцы я вижу.
— У тебя виски есть?
Малакай развел руками, и Дилан вновь выругался.
— Она отказалась от сигарет. Я и не думал предлагать ей виски. Но у меня есть пивная помадка.
— Идиот! — толкнул его в плечо Дилан. — Ей голову промыть надо.
— Да понял я! Все сделаем на конюшне. А сейчас лучше съесть конфету!
И Малакай извлек из заднего кармана скомканный пакетик с изображением арфы, символа компании Гиннес, и вложил в ладонь Эны светлую конфетку в прозрачном фантике.
— Сама справишься? А то я боюсь нарушить твое личное пространство.
Эна сжала пальцами фантик и чуть не выронила конфету.
— Что-то ты не выглядишь в порядке. Дай сюда.
Эна покорно открыла рот, и Малакай, не касаясь ее губ, быстро убрал руку.
— Я позвоню сейчас отцу, но ты не смей говорить про мое падение.
Малакай сунул руку под свитер, но Эна тут же села.
— Не надо!
Дилан осторожно опустил ее обратно на землю.
— Я не хочу, чтобы мать зря нервничала. У меня не кружится голова. Я смогу сесть в седло.
— Ага, так мы тебя и посадили в него! — Малакай поднялся на ноги и, перемахнув через камни, вскочил в седло. — Подсади ее ко мне, а пони к своему седлу привяжи.
— Сопротивляться бесполезно, так? — попыталась пошутить Эна, вытаскивая из принесенного сапога носок.
Дилан кивнул, помог ей подняться и медленно провел через злополучные ворота.
— Хорошо погуляли, — цедила Эна сквозь зубы, глядя на пустые камни древнего форта.
Красные музыканты были настолько реальными, что она могла указать место, где они сидели. Только не стоит убеждать в их реальности парней. Их сейчас заботило совершенно другое. Малакай освободил для нее стремя, а Дилан подтолкнул ее вверх, и все равно Эна с трудом перекинула ногу через шею лошади. Малакай устроился на самом краю седла, чтобы оставить Эне достаточно места. Теперь его пальцы лежали у нее на коленях, почти не натягивая повод. Она хотела бы отстраниться, но оставалось только опустить голову ему на плечо. Благо возвращенный на голову шлем создавал между ними преграду.