Ездовой Гном
Шрифт:
Их награждают звонкими шлепками по широким задницам. Они взвизгивают и ловко отбрасывают жадно тянущиеся пальцы постояльцев, не забывая сгребать деньги.
Я прижался к стене, человеческие женщины ростом чуть ли не вдвое выше - одна пробежала мимо, чуть не снеся меня колышущимся бедром. Гаврош едва успел отдернуть меня в сторону. Он склонился поближе и прокричал в ухо:
- Давай сюда!
– и придал направление, указав на низкий стол у стены.
За столом расселись гномы, тоже поднимающие кружки и проливающие пенное пиво на грудь.
Асашка
– А-а, новичок! Садись сюда, Горн!
Подальше, еще один низкий стол и за ним тоже сидят гномы. В отличии от разгоряченных «ездовых», у них очень смурные лица и почти пустой стол. С удивлением я увидел среди них встречавшего меня гнома. Он тоже меня узнал и хмуро кивнул.
– Давай, давай к нам. Не смотри на это старичье. Они тормоза вообще, вряд ли им что-то толковое сегодня обломится!
Я ошарашено присел на свободное место. Однообразно играющая скрипка вдруг, грянула стремительной мелодией. Тощий человечек наяривает смычком, стоя на столе. Широкая босая ступня притоптывает, задавая ритм.
– Чего уставился? Хоббитов не видел еще?
– рявкнул Асашка. Физиономия у него красная, поблескивает от пота. Кружка в руке пританцовывает, хлопья пены падают на стол.
– Давай, ездовой, наливайся и ты! Сила тебе сегодня понадобится!
– весело крикнула огромная женщина и с грохотом поставила передо мной две мощные кружки.
– Хоббит? Почему у него тогда ноги не волосатые?
– растерянно пробормотал я.
За столом расхохотались:
– А потому что у гномов женщины не бородатые!
– крикнул Гаврош.
– Забудь расклады Толкиена. Этот древний дядька хоть и придумал полуросликов, они уже давно в других книгах и играх зажили своей жизнью.
– Так что, бреют что ли?
– Аха-ха, бреют... Да нет, не обрастают!
– продолжал веселиться Гаврош. Гномы неписи посматривали на их веселье с недоумением, но помалкивают, отворачиваются. Правда отворачиваются и друг от друга, судорожно стискивая бороды в кулаках.
Из глубины таверны пронесся призывный вопль:
– Ездовой! Ездово-ой!
Асашка немедленно вскочил и умчался к выходу, ловко лавируя меж высоких столов. Гаврош быстрыми глотками допил пиво и сказал:
– Сейчас Асашка выяснит, что за клиент и позовет кого-нибудь из нас. Не беспокойся, неписи не полезут. Им вообще не нравится никого возить. Все старыми воспоминаниями живут. Их время придет только когда нас никого не будет. Ну или...
– он хохотнул и подвинул поближе кружку, к которой я так и не притронулся, - или не придет! Да ты пей давай! + 15 к силе никогда не помешают.
Асашка снова вынырнул из-за столов. Поднял руку с поднятыми в знаке победы V пальцами. Впрочем, это оказалась не «виктория», а цифра.
– Двое. Мужик и баба. Везти с интервалом пять минут, порознь, но в одно место. Мужик 120-170 килограммов, баба килограммов 80-90.
– Борн, Эндшпиль - ваши клиенты. Отвезти на сеновал нижней лошадиной фермы.
Синхронно из-за стола
– Сколько платят?
– По десять сразу, и потом в каждого монета за полчаса.
Гном скривился, но начал завязывать бороду узлом за воротник. А Эндшпиль возмутился:
– Пошли молодого, Асашка! Бабу он точно утащить сможет.
Главарь нахмурился:
– Без разговоров! Баба мягкое кресло заказала. Ты свое молодому отдашь?
Ездовой махнул рукой и побежал вслед за исчезнувшим напарником.
Я все-таки пододвинул пиво, осторожно поинтересовался у Асашки:
– Слушай, а не проще ли разгружать всякие телеги? Десять медяков чтобы тащить чьи то жопы через весь город, не маловато ли?
Асашка встрепенулся, посмотрел недоуменно на меня, потом на Гавроша. Тот сжался и почти спрятался под стол.
– Тебе этот болван что, ценовую политику не рассказал? О меди речь не идет. Речь о полновесном серебре!
Обалдеть. И сразу эта забегаловка перестала мне казаться таким отстойным местом.
– Один серебряный это сто медных?
– Ага, а сто серебряных один золотой, - подтвердил Асашка. Его противная в общем-то физиономия подобрела, он уловил в моем вопросе энтузиазм неофита.
Я ударил кулаком по столу:
– Так чего они кочевряжатся?!
Гаврош хохотнул, выполз из-под стола и сказал:
– Я же говорил, наш человек! То есть гном.
Асашка кивнул:
– Да зажрались. Не знают каково было поставить этот бизнес, да обучить местное население платить за услугу. А слегка недовольны, потому что не желают ждать эту парочку. Они же явно на сеновал кувыркаться едут, а это в половине случаев занимает всю ночь. Не хотят на улице под сеновалом ждать, хотя монетка то капать по любому будет.
Гаврош снова встрял:
– Короче, пока неписи кувыркаются, игроки сидят и ждут, ха-ха-ха.
Асашка снова нахмурился:
– Не хотят всю ночь ждать, подождут положенный час, да вернуться. Делов то. Я свои 20% за клиента уже вперед взял, а почасовка сверх того, это уже их чистые.
Я покосился на баф от пива, его счетчик неумолимо тикает, потянулся было ко второй кружке восполнить, но отдернул руку увидев как Асашка покачал головой:
– Лишнего не заливай.
От входа снова понеслось:
– Ездово-ой!
Гаврош вскочил:
– О, это мой клиент!
Я вытянул шею, увидел как он подбежал к здоровенному мужику и, кланяясь, начал что-то ему говорить. Тот расправляет плечи и навис над мелким гномом, показывая жестами на стену, украшенную сушеной головой крупной зубастой жабы. Не сразу понял, что чучело не при чем, а тот машет примерно куда ехать. Но ездовой, похоже все понял и хлопнул дверью. Через минуту вышел и человек, бросив на стол горсть монет.
– Поработаешь нормально, и у тебя появятся постоянные ездоки, - сказал Асашка. Он посматривает в зал прицельно, явно не отдыхает, работает.