Ёж Люсьен в городе странных людей
Шрифт:
Брат с сестрой непонимающе переглянулись.
– Прошу извинить. Сейчас на ваш язык сделаю, – сказал Люсьен, заметив недоумение детей, и стукнул по камешку пальчиком. Странные звуки сменились ритмичной мелодией. Добавились и слова.
Пора заняться танцами
И с упоеньем спеть!
Оставить нерешительность
И все преодолеть!
– Это
– Ну вот, видите, как угадывает? Я сейчас как раз настроен на подвиги… Прекрасная вещица, – улыбнулся детям ёж.
Музыка затихла.
– А мне он что-нибудь споет? Если я захочу? – спросил Тёмка.
– Нет, он поет только владельцу. Другим он может петь только при крайней необходимости, – ответил Люсьен, запрятал бурн в иголки.
– Его тебе тоже Леонард дал? – полюбопытствовал у ежа Артём, опустившись в кресло.
Дашка села на полу, прислонившись спиной к кровати, помахала перед лицом ладошкой: «Уфф, жарко».
– Нет, его я нашел. В Грифосте есть одно озеро. Вода там такая ласковая и заботливая, она поддерживает купающихся на поверхности, можно расслабиться и ни о чем не думать… Легонько ополаскивает своими волнами. Мелодично бурлит, укачивает, что не замечаешь, как засыпаешь… И возле него, на берегу, так много бурнов! А еще они в темноте светятся.
Ёж стал таким грустным, что детям больше не хотелось тревожить его расспросами.
– Ладно, – сказал Артём и встал с кресла. – Давай сейчас поспишь.
– Да, сейчас я тебя убаюкаю! – подхватила девочка, поправила подушку.
Тёмка перенес ёжика на кровать.
– Уба-а-юкаешь? – переспросил Люсьен у Дашки и устремил напряженный взгляд в потолок.
Та накрыла его краешком пододеяльника. Одеяла внутри него не было – как только началась жара, мама убрала их все в шифоньер.
– Ты устал, отдохни… – ласково сказала девочка, гладя пальцем по иголкам.
– Да ты не бойся, – подбодрил зверька Артём и повернулся к куче выброшенного из отделений стола. Немного постояв с удрученным видом, принялся закидывать все обратно, как придется. И вот, на полу остались лишь рисунки монстров. Мальчик начал выдвигать и задвигать ящики, проверяя, ничего ли не торчит, не мешает.
– Тём! – одернула его Дашка. – А тише нельзя?
– Ладно, ладно…
Артём отступил от стола, стал собирать листы с каракулями. И вдруг, наполовину распрямившись, он замер с сосредоточенным лицом.
– Ты слышала? – прошептал он сестре.
– Слышала что?
– Там кто-то есть! – быстро произнёс брат и выбежал из комнаты, кинув рисунки.
Люсьен нахмурился и подполз по кровати ближе к стене.
За дверью раздался голос Артёма. Ему ответил девчоночий голосок, показавшийся Даше знакомым.
– Я пойду, посмотрю, – настороженно прошептала она, поднялась, сдвинула мешавшиеся под ногами листы и вышла.
Брат стоял в шаге от двери комнаты, лицом к лестнице.
– Нет её, – заявил он кому-то.
Дашка ступила в сторону и увидела на верхней ступени прислонившуюся плечом к стене Настю в короткой юбке и
– Привет! – Настька помахала подружке рукой и с презрением покосилась на Артёма: – Нет её, говоришь?
– Стояла здесь возле двери и подслушивала, – сообщил Тёмка сестре, обернувшись.
– Привет, а я тебя не ждала… – промямлила Даша, не сводя глаз с одноклассницы.
Артём поглядел на сестру с нескрываемым неодобрением. «У нас же ёж волшебный, почему она эту позерку не выпроваживает?»
Настька шла на все, чтобы выделяться, даже голос пыталась сделать выше и звонче, как у героинь старых мультфильмов. Ясное дело, вытянуть такую высоту ей не удавалось. Вот и приходилось школьникам на переменах без конца наслаждаться ее писклявым полу-фальцетом. Тёмке еще повезло, что занятия у Настькиного класса проходят на втором подземном этаже, и он ее почти не слышит и не видит. Но так посчастливилось не всем. Многие в школе на дух ее не переносят, но это не показывают, чтобы не навлекать на себя внимание Татьяны Юльевны. Некоторые заискивают перед Настькой, опять же из-за ее матери, однако девчонка неизменно принимает все на свой счет и потому все сильней раздувается от собственной важности. А учителя, говорили Тёмке, избегают спрашивать Настьку – пока она ответит, делая упор на ударениях и нарочно растягивая слова, половина урока пройдет.
– Я заметила. Ты обещала прийти. Я ждала тебя полдня. Миллион раз звонила. Ты телефон потеряла? – ответила Настька Дашке, делая выраженные пробелы между предложениями. Из троих только она была в хорошем настроении, будто подслушивать под дверью это обычное дело.
– Э-э-э… нет. Мне было некогда.
– И чем вы тут таким важным занимаетесь? – Приблизилась Настя к подружке. Каблуки ее подкашивались на каждом шагу.
– Ничем, иди домой, – словно невзначай бросил Тёмка, рассматривая пол. «Почему, почему Дашка ее не отправит?»
– Еще чего! – небрежно отмахнулась Настя от Артёма, как от чего-то незначительного и чуть не потеряла равновесие. – Я знаю, у вас тут кто-то есть. Кого скрываете?
– Да никого мы не скрываем… – начала Дашка.
Артём не выдержал. Перебил сестру, крикнув нахалке:
– Вали домой!
Настька смерила его пренебрежительным взором.
– Вижу, говорить с вами бессмысленно, – рассудила она вслух, нараспев вытягивая слово «бессмысленно». – Тогда я сама посмотрю. – И шаткой походкой направилась к двери.
Разозленный Артём преградил ей путь.
– Куда собралась? В МОЮ комнату?
– С дороги! – приказала Настька, словно не в чужую комнату хотела попасть, а в собственную.
Тёмка не двинулся. Тогда Настька юркнула между ним и стеной, и почти дотянулась до дверной ручки. Но Артём растолкал ее, прижался к двери спиной. Настька начала упираться ему в бок руками, силясь сдвинуть.
– Пусти, ты, тупой! – тявкала она обычным, немузыкальным голосом.
Тёмка стоял крепко, не давая гостье никакой возможности попасть в заветную комнату, бил ее по рукам, грозил: « Ща с лестницы полетишь!»